Полукровка - С. И. Вендел

Ему нужно было заботиться о Сорче.

И он это делал. Очень решительно.

Итак, он использовал эту решимость и ее суету, чтобы отвлечься — хотя, если честно, он позволил ей продолжать возиться с углом наклона его капюшона, потому что это означало, что она стояла близко, как раз в широком пространстве между его ног. Ее запах был сильным, и он мог просто чувствовать тепло ее нежной кожи.

Он был настолько загипнотизирован ритмом пульса на ее шее, что пропустил мимо ушей все, что она только что сказала.

С торжествующим возгласом Сорча отступила на полшага назад и уперла руки в бедра, обозревая свою работу.

Ему сразу же стало не хватать ее близости.

— Этого должно хватить. Теперь ты, — она потрепала Дарраха по носу, пока тот лежал, свернувшись калачиком на шее Орека под его волосами, — просто оставайся под капюшоном, и с нами все будет в порядке. Позвольте говорить мне и золоту.

Орек хмыкнул в знак согласия. В любом случае, ему не нужно было ни с кем разговаривать в деревне.

— Не смотри так восторженно, — поддразнила она.

Когда она пошла взять свой рюкзак, Орек мгновенно оказался рядом и поднял его. Она пробормотала слова благодарности, повернулась и просунула руки в ремни.

— При первых признаках неприятностей мы уходим, — сказал он.

— Да, да. Я знаю правила, — она отмахнулась от его беспокойства. — Все будет хорошо. А теперь пойдем. Я чувствую запах выпечки отсюда.

Не зная точно, что такое эта выпечка, и безумие это или нет, Орек последовал за ней в человеческий город.



Сорче еще никогда не было так легко сбивать цены. Когда Орек нависал над ней, как грозовая туча, готовая скатиться с горы, торговцы, казалось, были счастливы дать ей то, что она хотела, по более чем справедливой цене.

Возможно, она должна была чувствовать себя виноватой, используя своего спутника для запугивания торговцев и лавочников, но, отправляя в рот еще один сушеный абрикос, она просто не могла беспокоиться.

Сорча, наслаждалась жизнью, почти плыла по главной улице города, где в базарный день были расставлены магазины, киоски и тележки. Разноцветные навесы и палатки ярко сияли в солнечный осенний день, а дети толпились вокруг в поисках самых вкусных угощений и безделушек. Взрослые торговались, лошади дремали, а на рынке звучала знакомая жужжащая мелодия, которая успокаивала Сорчу. Казалось, рыночные дни по всему Эйреану были одинаковыми, а Сорче всегда нравилось ходить на рынок дома.

Получал ли удовольствие ее спутник — это совершенно другой вопрос. Она не была точно уверена. На первый взгляд, с этим каменным лицом, опущенными губами и нахмуренными бровями, она бы сказала «нет». Тем не менее, он продолжал идти с ней, терпеливый и спокойный. Жители деревни обходили его стороной, ширина могучих плеч не приглашала никого остановиться и достаточно долго всматриваться в лицо, скрытое в тени глубокого капюшона.

Когда они обогнули очередную палатку, в животе у Сорчи заурчало. Несмотря на то, что она была почти полна абрикосов, желудок понял, что они нашли то, за чем действительно пришли сюда. Выпечка. В этот момент она совершила бы преступление за кусок хрустящего хлеба, и невыносимо было думать о том, на что бы она пошла ради чего-нибудь, посыпанного сахаром или начиненного джемом.

— Еще всего несколько вещей, — заверила она Орека. Они уже нашли более важные припасы, в которых нуждались, например, еще одну миску, нож для чистки овощей и больше пар носков.

Орек хмыкнул в знак согласия.

Прежде чем зайти в нужный магазин, она протянула еще один кусочек абрикоса. Из-под капюшона высунулись две маленькие лапки и схватили его. Фрукт исчез в тени капюшона, и Сорча услышала тихие причмокивающие звуки, когда Даррах откусил кусочек от очередного угощения.

Она заговорщически наклонилась и прошептала:

— Я еще стану его любимицей.

Орек весело фыркнул, хотя никто другой, вероятно, не смог бы этого сказать, учитывая его все еще хмурый вид.

Сорча знала, что большинство сочло бы ее идею и настойчивость взять его с собой в базарный день в человеческий город — глупыми, Она подозревала, что Орек и сам так считал. Хотя в нечеловеческих народах не было ничего неслыханного, их нечасто видели на протяжении десятилетий, и уж точно они не появлялись на рынках страны.

Почему же она не только предложила это, но и настаивала, было непонятно даже ей. Идея пришла ей в голову накануне, и иногда, когда у нее появлялось озарение, она просто не могла от него избавиться.

Войдя в пекарню, чувствуя запах теплых дрожжей и тающего масла, Сорча подумала, что, возможно, это что-то вроде благодарности. Она понимала, что означало для Орека ее освобождение и возвращение домой — его жизнь со своим бывшим кланом закончилась. Он мало рассказывал о своей жизни в клане, но из того немногого, что он сказал, и всего того, чего он не сказал, она могла только предположить, что жизнь там была так же жестока, как и истории, которыми славились орки.

Тем не менее, его жертва не осталась незамеченной или неоцененной. Возможно, она хотела, чтобы он увидел, какой может быть новая жизнь. К людям нужно привыкать, и может потребоваться время, чтобы найти подходящую для него обстановку, но он мог начать новую жизнь на севере. Возможно, она хотела, чтобы он увидел все, что может предложить такая жизнь.

Это была важная причина, по которой она купила в пекарне два пирога с хрустящей корочкой.

Возвращаясь со своей добычей, она не смогла сдержать самодовольной ухмылки, наблюдая, как его карие глаза метаются между ее покупками, не совсем уверенные в том, куда смотреть.

— Наконец-то, это то, за чем мы пришли, — радостно воскликнула она, протягивая ему вишневый пирог.

Орек осторожно взял его кончиками широких пальцев, как будто тот мог развалиться от малейшего нажатия. Он долго держал пирог перед лицом, просто глядя на него, в то время как две маленькие хватающие лапки и шмыгающий нос тянулись за угощением из-под капюшона.

— Он не кусается, — сказала Сорча с полным ртом пирога с заварным кремом, не заботясь о том, насколько грубо это прозвучало, — если только вишни не недозрелые.

Он снова фыркнул, на этот раз с сомнением, и медленно отправил почти весь пирог в рот, оставив кусочек для Дарраха. Щенок успел облизать лапы, прежде чем Орек закончил жевать и глотать.

Сорча хихикнула над его очевидным недовольством.

— Хорошо, никаких вишен. Как насчет яблок?