Не говори ни слова - Сейбр Роуз

Он потянулся, отвёл мои руки и снова взял их в свои. Его дыхание стало глубже, а голова приподнялась над подушкой. Черты его лица расплылись от близости, и его губы прижались к моим, возвращая тепло моему телу. Он оставил поцелуй там, где кожа пересыхала, затем ещё один на моей скуле и ещё один на носу.

Я начала плакать, а он нежно ловил мои слезы своим языком. Затем он зарылся рукой в мои волосы и притянул мою голову к своей груди, позволяя мне выпустить все накопившиеся эмоции. Мои крики превратились в рыдания, и мое тело вновь пронзила боль.

Райкер просто обнимал меня, его рука крепко держала мои волосы, а моя голова прижималась к его груди. Наши ноги переплелись, образуя единый кокон из плоти и конечностей.

Я плакала, пока не иссякли мои слезы.

Я плакала до тех пор, пока не почувствовала полное истощение.

* * *

На мгновение, когда я проснулась, я словно вернулась в прошлое, к тому времени, когда Райкер еще не появился здесь. Мое сердце бешено заколотилось, а на коже выступил холодный пот.

Но затем я ощутила его присутствие.

Он все еще здесь. Его рука по-прежнему покоилась у меня на затылке. Я все еще дышала в его грудь. Я по-прежнему слышала ровный стук его сердца, который помогал мне успокоиться и найти гармонию.

Всё в этом человеке вызывало недоумение. Его нежность, с которой он прикасается ко мне, словно опасаясь, что я могу сломаться, не соответствует его суровому облику. Здесь и сейчас он не тот человек, который держал меня взаперти в этой адской дыре. Кажется, ему самому это претит.

Я делаю прерывистый вдох.

— Почему? — Шепчу я.

Он долго не отвечает. Я думаю, что он мог бы вообще не отвечать, но потом слова вырываются из его груди так тихо, что их можно было бы принять за рычание.

— Потому что я… — его голос срывается. — Потому что у меня нет выбора.

Ему не нужно было спрашивать, что я имею в виду. Он и так всё знал.

Зачем он это делает? Почему он запер меня в камере, посадил в тюрьму? И почему сейчас он проявляет ко мне доброту?

— Выбора нет, — повторяю я. — Выбор есть всегда. Этого у тебя никто не отнимет.

Это были те же самые слова, которые он произнес мне, и они не остались незамеченными. Он слегка подвинулся на кровати, прижимаясь ко мне всем своим большим телом, словно стремясь окружить меня еще большей заботой. Он прочистил горло, как будто пытаясь избавиться от чего-то болезненного, и сделал прерывистый вдох.

— Я не очень хорошо помню своё детство. Я не могу восстановить в памяти свою жизнь день за днём, своих родителей. Иногда в голове появляются отрывочные воспоминания, словно вспышки, но они не имеют никакого смысла. Это скорее похоже на сон, чем на реальные события. Я не помню, что предшествовало им, они просто возникают в моей памяти… Однако мои воспоминания о жизни на улице более яркие. Я помню голод и отчаяние. Не знаю, как я там оказался. То ли я убежал, то ли меня бросили. Но именно в тот период я встретил его, отца человека, который заказал тебя. Он нашёл меня в конюшне, зарытым в сено, в бреду от лихорадки.

Рокот его голоса звучит как колыбельная, его вибрация успокаивает мою щеку, а прикосновение подбородка к голове создает ощущение безопасности.

— Он… — Он с трудом сглатывает. — Он спас меня. Он приютил меня, дал мне работу и защитил то, что для меня важнее всего. Он заботится о людях, которые ему преданы. Он стал для меня больше отцом, чем мой собственный.

Я использую эту брешь в его обороне, чтобы узнать больше о его жизни. Мне интересно, что делает мужчину, который обнимает меня, таким, какой он есть.

— Ты совсем ничего не помнишь о своей матери? — Спрашиваю я.

Мы с мамой всегда были близки, и это особая связь, которую, я знаю, ничто не заменит. Осознание того, что он никогда не испытывал такой близости, разрывает мне сердце.

Прижимая кончики пальцев к его груди, я жду в тишине, не желая, чтобы мой голос разрушил этот момент. Его кожа теплая и упругая, а аромат опьяняет. Его слова, его тепло и запах уносят меня прочь, облегчая боль и разрушая стены, которые нас разделяют, перенося меня в его прошлое.

Я охотно погружаюсь в этот спасательный круг.

— Я не уверен, я почти ничего о ней не помню… — он делает паузу. Его тело напрягается, как будто разговор о ней причиняет ему физическую боль. Я задаюсь вопросом, что же с ним могло случиться, если его тон стал таким холодным и пустым. — У меня остались воспоминания о её улыбке и словах, произнесённых шепотом у моего затылка. Но я не уверен, вспоминаю ли я её, звук её голоса или её внешность, или же это просто другая женщина, которая была частью моего детства. Как будто мои воспоминания заблокированы, и я не могу вызвать в памяти ни одного образа, связанного с ней.

— Значит, ничего? — Спрашиваю я, желая, чтобы он продолжал говорить.

Он с трудом сглатывает, и этот звук оглушает.

— В моей голове мелькают образы. Они похожи на фотографии, на которых мир словно застыл, но я могу перемещаться по ним, как в каком-то подвешенном сне. Самым ярким воспоминанием для меня является момент, когда я открываю дверь в комнату, где она находилась. Я не знаю, где я был раньше — в нашем доме или в чьем-то ещё. Занавески были неплотно задернуты, и свет освещал её лицо, словно нимб. Я не могу сказать, было ли это солнце, уличный фонарь или что-то другое… Дверь скрипнула, когда я её открыл, и я осторожно прошел по полу. Мне пришлось быть осторожным, чтобы не наступить на какие-то вещи, разбросанные по ковру. Я не могу вспомнить, что это было — одежда, бутылки или коробки из-под пиццы. Просто мусор. Но на ковре я заметил пятно в форме сердца. Кажется, дверь была приоткрыта…

Его голос звучал словно в трансе, с нотками ностальгии и боли. Я словно перенеслась в ту комнату, где он был. Закрыв глаза, я представила свет, проникающий через окно, беспорядок и пятно на полу.

— Я помню, как слегка пошевелил её, чтобы проверить, проснулась ли она. Её тело слегка вздрогнуло, но