Не говори ни слова - Сейбр Роуз

Он не успел договорить, как дверь резко распахнулась, и Райкер ворвался в комнату, оттаскивая его от меня. Он повалил его на пол, прижал всем телом и начал наносить удары по лицу, один за другим. Марсель кричал. Он кричал…

Это была прекрасная симфония.

Он пытался убежать от ярости Райкера, но ему было негде укрыться. Райкер был неумолим. Его кулаки наносили удары снова и снова, пока изнеможение не стало единственным, что могло остановить его. Поднявшись на ноги, он тяжело вздохнул и вытер слюну с губ тыльной стороной ладони.

— Ты здесь закончил, — произнес он голосом, холоднее льда. Подойдя к двери, он придерживал ее и кивнул головой Марселю. — Убирайся нахуй, пока я не передумал.

Марсель с трудом поднялся на ноги. С его лица капала кровь, глаза опухли, нос был сломан, а тело обнажено. Спотыкаясь, он вышел из комнаты, даже не взглянув в мою сторону.

ГЛАВА 20

МИЯ

Облегчение охватывает моё тело, и в этот момент меня охватывает боль, но Райкер тут же оказывается рядом и снимает цепи, развязывает мои запястья и осторожно поднимает меня на руки.

От него веет теплом.

Я в безопасности.

Моя голова падает ему на плечо, когда он несёт меня в ванную и включает душ. Я то теряю сознание, то возвращаюсь к реальности, не желая сталкиваться с суровой действительностью. Его рука, обнажённая под струёй воды, плавно движется взад-вперёд, а тёмные татуировки на коже контрастируют с ярким цветом воды. Он делает шаг вперёд, и вода обрушивается на меня, заставляя поморщиться.

Но я всё ещё в его объятиях.

Я всё ещё в безопасности.

Я не знаю, сколько времени мы стоим так. Защищённая его объятиями, я обвиваю руками его шею и прижимаюсь к нему, а вода льётся на нас. Она окрашивается в красный цвет, стекая по водостоку, окрашенная моей кровью.

Я внимательно рассматриваю темные чернила на его руках. Четыре звезды, образующие крест, напоминают мне о том, что я уже видела раньше — в квадратном окне. Я не хочу думать о боли и о том, кто ее причинил. Моя рука скользит по его влажной от воды коже, повторяя узор из звездочек на его плече. Этот ромб, образующийся снова и снова, становится идеальным способом отвлечься от тревожных мыслей.

Он смотрит на меня, но не произносит ни слова. Он просто стоит, держа меня на руках, и вода стекает по нашим телам. Я прижимаю голову к его груди, и стук его сердца словно эхом отдается во мне, замедляя мой пульс, пока он не выравнивается с его. Я закрываю глаза, не сосредотачиваясь ни на чем, кроме этого мягкого звука.

Когда он осторожно опускает мои ноги на землю, я крепче сжимаю их, морщась от боли, которая снова пронзает меня. В его объятиях я чувствовала онемение, но теперь она вернулась. Он осторожно поворачивает меня, чтобы оценить степень моих травм. Когда он впервые прикасается к моим ранам, я издаю крик или рыдание, закрывая лицо руками.

Его прикосновения были нежными, он почти ласково смывал с меня кровь, а я прижималась к стене, чувствуя, что мне нужна дополнительная сила, чтобы устоять на ногах.

Вода остановилась с шумом, и он вытер меня насухо. Даже тонкие нитки полотенца вызывали боль, касаясь моей кожи. Затем он снова поднял меня, одной рукой подхватив под колени и осторожно обходя рубцы на бедрах, а другой поддерживая за спину, стараясь не задеть порезы. Раны были неглубокими и заживут без шрамов, но воспоминания о его прикосновениях навсегда останутся со мной.

Хотя мне было не холодно, я дрожала, когда он опустил меня на кровать. Его отсутствие ранило меня, и я протянула руку, желая быть ближе к нему. Ближе к безопасности. К знакомому. К единственному, за что я могла ухватиться. Но он снова исчез в ванной, оставляя за собой мокрые следы.

Я не хочу оставаться одна. Я не могу быть одна. Мне не хочется закрывать глаза и видеть его лицо, его злую улыбку и порочное желание, когда его ремень касался моей кожи. В горле пульсирует боль от его пальцев, которые впились в меня. Моё тело охвачено огнём, горячим и жгучим, словно пламя мучений.

Сквозь приоткрытую дверь ванной я вижу, как он снимает майку. Его руки и плечи покрыты татуировками. Рукава выполнены в художественном стиле и все чёрного цвета. Они обтягивают его тело, словно вторая кожа, и двигаются вместе с мышцами, которые плавно скользят под его кожей. Следом за майкой на пол летят джинсы, которые превращаются в мокрое месиво. Вытерев тело, лицо и голову полотенцем, он оборачивает его вокруг талии.

Он по-прежнему не говорит, но когда возвращается ко мне, его глаза говорят больше, чем могут выразить слова. Откинув одеяло, он ложится рядом со мной, прижавшись лбом к моему лбу, лицом к лицу. Он не просит прощения или не ищет оправданий. Он знает, что это было бы бесполезно. Протянув руку, он нежно отводит мои ладони от груди, сжимает их в своих и подносит к губам, покрывая их нежными поцелуями.

В его прикосновениях появилось что-то новое. Нежность, смешанная с раскаянием и тоской. Я придвигаюсь ближе, желая ощутить его тепло, и мое тело напрягается от боли. Он опускает наши соединенные руки, позволяя мне склонить голову и прижать ее к его груди. Мне необходимо вновь услышать биение его сердца, чтобы оно отозвалось эхом в моей душе, потому что внутри у меня все замерло, и я не уверена, бьется ли мое сердце еще.

Его колени соприкасаются с моими и переплетаются между ними. Полотенце исчезло, и от его тела исходит тепло. Мне так нужно это тепло, я жажду его. Если бы я могла проникнуть под его кожу и оказаться внутри, я бы это сделала.

Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем моё тело перестало дрожать, а сердце забилось ровнее. Я откинула голову и нерешительно взглянула на него. Это был первый раз, когда я прикасалась к нему, и первый раз, когда он прикасался ко мне, а я так этого хотела.

Морщины на его лбу были глубокими, выражая беспокойство. Собрав все свои силы, я подняла руки и разгладила их. Его глаза впились в мои, говоря всё то, что невозможно выразить словами. Я снова