Дочери судьбы - Тара Хайланд

Студенты после занятия разошлись, а мадам еще долго рассматривала платье, сшитое Кейтлин. Она помнила Кейтлин с собеседования, проходившего год назад. Девушка казалась тихоней, но с таким интересным портфолио. Ее работы уже тогда были обещающими – и этот же потенциал мадам увидела сегодня.

От платья исходило ощущение мрака. Ее идеи казались более ярко выраженными, чем у остальных студентов. Перелистав блокнот с зарисовками, который представила Кейтлин, и рассмотрев развитие ее мысли с начала до результата, учительница ясно видела, откуда черпала идеи ученица.

Платье было воплощением готической романтики, вызывавшей в воображении кроваво-красные губы и призрачную кожу. Кейтлин внимательно отнеслась к мелочам, сшив из оставшейся ткани колье в тон – состаренное черное кружево, уложенное в складки и переплетенное гагатовыми цепочками, как паутиной. Все это навевало воспоминания о викторианской эпохе в Британии. Но, хотя Кейтлин черпала вдохновение из истории, в платье было также что-то очень современное. Словом, оно было безупречно.

Глава шестнадцатая

Последний семестр Элизабет в Кембридже пролетел быстро. Она усердно готовилась к сессии, и, когда в Сенатском доме вывесили результаты экзамена по экономике, никто не удивился, увидев, что ей поставили высшую оценку.

Оторвавшись в свое удовольствие на вечеринках в саду и на студенческих балах Майской недели, которая почему-то прошла в июне, Элизабет улетела в Италию, где летом прошла курс по истории искусства во Флоренции. Вернувшись в конце августа в Лондон, она уже с нетерпением ожидала новое испытание, милое ее сердцу: приступала к работе в «Мелвилле». Хотя Элизабет могла жить с отцом на Итон-сквер, она предпочла снять квартиру, поскольку больше всего ценила свободу. Новое жилье находилось на верхнем этаже красивого особняка георгианской эпохи в Мейфэре, через несколько улиц от дома бабушки и недалеко от офиса компании.

В первый рабочий день в половине восьмого Элизабет уже была на ногах и готова идти. Она вышла из квартиры на яркий утренний солнечный свет. В такую рань воздух был еще зябким, но сентябрьский денек обещал прекрасную погоду. Она прошла по Саут-Одли-стрит мимо магазина «Пурди и сыновья», производивших охотничьи ружья на заказ с девятнадцатого века, и погляделась в витрину. В классическом темно-сером костюме, с аккуратным кожаным портфелем в руке она выглядела настоящим профессионалом. Элизабет приложила немало усилий, чтобы выглядеть по-деловому, надеясь, что люди заметят не только возраст и смазливое личико. Она свела макияж до минимума и сделала стрижку каре.

Дорога до Олд-Бонд-стрит не заняла много времени. Элизабет прошла мимо витрины магазина и свернула в небольшой проулок, ведущий на Албемарл-стрит, где находился вход в главный офис «Мелвилла». Как и другие дома, внесенные в список памятников архитектуры, когда-то это было величественное жилое здание, но интерьер со вкусом отремонтировали, привели в соответствие с современными требованиями, замаскированными под старомодное очарование. Элизабет ввела код, и входная дверь открылась. Слегка волнуясь, она вошла внутрь.

Фойе отражало суть компании: сдержанная элегантность, приглушенные краски, толстые ковры и свежие цветы. Администратор знала Элизабет в лицо. Она приветствовала ее широкой дежурной улыбкой.

– Ваш отец распорядился, чтобы вы сразу прошли к нему, мисс Мелвилл.

Элизабет поднялась на лифте на шестой этаж, где располагались кабинеты директоров. По дороге она занялась внешностью: разгладила костюм, проверила, в порядке ли макияж и прическа. Как ни странно, она нервничала. Ей придется многое доказывать. Она всю жизнь ждала, что однажды возглавит «Мелвилл». Что, если у нее ничего не получится? Элизабет Мелвилл, которая никогда в себе не сомневалась, вдруг испугалась.

Если она надеялась на поддержку отца, ее ждало горькое разочарование. Не успела она появиться у него в кабинете, он начал читать мораль о том, что к ней будут относиться, как к другим служащим, и не стоит ожидать какого-то особого расположения, потому что она его дочь.

– Я решил, что ты начнешь с отдела стратегического планирования, – сообщил Уильям. – Это сердце компании, ты там многому научишься. Команду возглавляет новый парень. Очень умный, очень хороший. На самом деле вы уже знакомы…

Стук в дверь не дал ему закончить предложение.

– О, вот это точность! Наверное, он.

Дверь еще не открылась, а Элизабет уже поняла, кто будет ее начальником. Когда Коул Гринвей вошел в кабинет, сердце у нее ухнуло в пятки. Она вспомнила их встречу в выходные в Олдрингеме почти полгода назад. Как испортила ему джинсы, вообще вела себя как стерва, и про себя понадеялась, что он мстить не будет. Но, увидев холодную улыбку, которой он ее одарил, поняла, что надеялась зря.

– И снова здравствуйте, Элизабет, – подтвердил он, отметая все сомнения.

Коул ничуть не изменился. Угрожающе огромный, он смерил ее темными глазами. Стыдно признаться, но Элизабет первой отвела взгляд.

Если Уильям и заметил напряжение, то не подал вида.

– Хорошо, – сказал он. – Что ж, я с нетерпением жду отчета Коула о твоих успехах, дорогая.

На этом встреча закончилась.

Когда они выходили из кабинета, Коул даже не подумал открыть и придержать для нее дверь. Он ушагал по коридору далеко вперед, быстро преодолевая расстояние длинными ногами. Элизабет пришлось немного пробежаться, чтобы его догнать. Они молча ждали лифт. Войдя в него, Коул нажал на кнопку пятого этажа. Двери лифта закрылись, и Элизабет попыталась растопить лед.

– Папа говорил о вас много хорошего, – весело сказала она. – Я с нетерпением жду возможности поработать с вами.

Он окинул ее холодным взглядом.

– На меня, – поправил он.

– Простите?

– Работать вы будете на меня, не со мной. – Он произносил слова медленно, тщательно выговаривая слоги, будто говорил с ребенком. – А это большая разница.

Двери лифта открылись, и он вышел. Она сделала глубокий вдох. Ладно. Если он так ставит вопрос, придется согласиться, по крайней мере сейчас.

За исключением Коула, у которого был собственный кабинет с современным оборудованием, все служащие отдела стратегического планирования размещались в большой комнате с окнами, выходящими на оживленную улицу. Как оказалось, Элизабет не будет сидеть вместе со всеми.

– Сейчас у нас негде поставить лишний стол, – объяснил Коул, показывая ей маленькую каморку без окон в дальнем конце офиса. – Надеюсь, через несколько недель мы найдем вам что-нибудь более подходящее.

Элизабет в ужасе огляделась. Комната была чуть больше шкафа для веников и швабр, в ее угол наспех впихнули письменный стол лицом к стене, утыканной пластилином и кнопками. Свет исходил от единственной голой лампочки, висевшей в центре потолка.

– Ну как? – весело спросил Коул.

Его темные глаза ждали, что она возмутится. Элизабет проглотила возражения. Если это испытание, она пройдет его с честью.

– Прекрасно, спасибо, – ответила она.

Он скупо улыбнулся.

– Вот и хорошо. Располагайтесь. Потом вам скажут, с чего начать.

Коул ушел, и она выполнила инструкции. Включила компьютер. Проверила телефон. И стала ждать.

Через час ей дали первое задание. Вошла суровая брюнетка лет тридцати с небольшим и с шумом опустила на стол Элизабет коробку с журналами. Она представилась как Кэтлин Макдоннел, заместитель Коула. У Кэтлин был сильный акцент, выдававший жительницу Глазго. Она была из хорошей рабочей семьи и держалась враждебно с теми, кто, как она считала, добился успеха благодаря не личным заслугам, а протекции. Не дожидаясь вопросов, она пробежалась по своему резюме, явно давая понять Элизабет, насколько заслужила свою должность. Судя по всему, последние десять лет Кэтлин работала в маркетинге, в основном в престижных фирмах. Элизабет злобно подумала, что наверняка не десять, а больше двадцати, судя по морщинам на лбу.

Закончив болтать, Кэтлин сказала Элизабет, что от нее требуется: просмотреть все страницы каждого журнала и отметить стикерами статьи, где упоминается «Мелвилл» или его соперники. Не успела Элизабет прикинуть, сколько это займет дней, как в дверях появились новые лица с коробками в руках. Она в отчаянии смотрела, как помощники Кэтлин внесли еще восемь коробок, наполненных журналами десятилетней давности.

– Для чего все это нужно? – спросила Элизабет.

– Чтобы сравнить изменения в стратегии рекламы.

Ответ был довольно туманный и не предполагал дальнейших расспросов.