Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма - Лика Семенова

— Где Желток?

Пилар растерянно обернулась, пожала плечами:

— Здесь был. Куда он денется? Вчера от него орехи не убрали, так он их все съел. Изгваздал все. — Она подалась вперед, заглядывая мне в лицо: — Я-то думала, что вы первым делом спросите, где сеньор ваш супруг…

Я сглотнула:

— И где мой супруг?

Пилар блаженно закатила глаза:

— Ушел на рассвете. В добром расположении. Велел вас не беспокоить. Ну… я же не глупая! Все понимаю. Что вам подольше поспать надо! — Она буквально давилась улыбкой. Пошарила в переднике и протянула руку, на которой лежали две монеты: — Вот! Одарил меня золотыми и наказал как можно лучше заботиться о госпоже. — Она снова ухватила меня за руку: — Барышня, миленькая… Ведь по всему выходит, что вам достался хороший муж! Ведь так?

Она жадно заглядывала мне в глаза, буквально умоляя подтвердить ее домыслы. Но Пилар не должна ничего знать.

Я кивнула:

— Да. Наверное, ты права.

Та, аж, покраснела:

— Вот мегера желчью захлебнется! Уж никак она не ждала, что у вас все сладится. — Она заговорщицки понизила голос: — Едва ваш супруг за порог, так эта стерва тут же служанку прислала. Караулила, видать. Дотерпеть не может!

Я насторожилась:

— Служанку? Зачем?

Пилар многозначительно закатила глаза:

— На простыню взглянуть хочет. Ведьма старая! Так я сейчас все отдам в лучшем виде. Пусть подавится!

По хребту пробежало морозцем — только этого не хватало! Предъявить я ей, само собой, ничего не могла. Да и не стала бы. Перебьется! Но ведь и Пилар, когда будет застилать постель, не смолчит. Станет задавать ненужные вопросы…

Я встала с кровати, лихорадочно соображая.

— Служанку, значит?

Пилар кивнула:

— Та с рассвета в вашей приемной сидит. Ждет. Потому как я сказала, что не позволю вас потревожить, пусть эта ведьма хоть сто раз приказала.

Я кивнула:

— Что ж… пусть ждет.

Я быстро содрала с кровати простыню, под изумленным взглядом Пилар скрутила в ком. Решительно подошла к камину и швырнула ткань в огонь.

Пилар потеряла дар речи. Наконец, опомнилась, схватилась за кочергу:

— Донья моя миленькая, да что же это! Вы что творите?! Тут одна ткань стоит за локоть больше моего месячного жалования!

Я оттеснила ее от камина:

— Подожди. Пусть немного прогорит. — Я взяла у нее кочергу: — Дай сюда. Кувшин с водой принеси.

Пилар никак не могла прийти в себя:

— Да зачем же?! Зачем?

— А затем. Неси воду!

Та послушалась, но всем своим видом выражала, что я сошла с ума. Я вытащила горящую простыню, пока она не истлела целиком:

— Лей, скорее!

Пилар вылила воду. Раздалось короткое шипение, и у наших ног теперь лежали жженые лохмотья. Я расправляла ткань кочергой, с удовлетворением разглядывая почерневшие дыры:

— Вот и прекрасно. То, что надо. Давай немного подсушим, а потом отдашь. Раз ведьма так просит. Разве можно отказывать матушке в таком пустяке?

Пилар все еще отказывалась понимать, что происходит:

— Да зачем же вы? Нужно было все отдать, как есть. Чтобы все видели! Эта ведьма язык бы прикусила, потому что крыть нечем. И никто про вас больше дурного слова не посмел бы сказать.

Я покачала головой:

— Ты слишком хорошо о ней думаешь. При любом раскладе, она найдет, к чему привязаться. Ведьма уже наверняка придумала, как меня оболгать. То, что она требует, унизительно, Пилар. А служанке так и передай: свечу нечаянно опрокинули. Если матушка чем-то не удовлетворена, пусть спросит обо всех подробностях своего сына. Уж его-то слову она может всецело доверять.

Нет, Пилар не одобряла. Но ничего не оставалось — дело было сделано. Мы просушили простыню, аккуратно свернули, и она передала ее служанке. А сама направилась на кухню за завтраком.

Наконец, я смогла остаться одна. Встала у окна, бездумно глядя на заснеженный пейзаж. Желток откуда-то спланировал и приземлился на пол. Мягко шагал ко мне. А у меня отчаянно колотилось сердце… Я взяла грифоныша на руки, почесала желтую макушку:

— Что нам теперь делать, Желток? Ты знаешь?

Тот поднял голову. Просто смотрел и хлопал огромными рубиновыми глазами.

— Желток, ведь ты все слышал вчера. Правда? И все понял. Ты знаешь, что делать? Придумай что-нибудь.

Но он снова молчал, и мне очень хотелось думать, что вчера все показалось. Что он ничего не говорил, а прочее — просто плод моего воображения. Если бы все было так! Я смотрела в окно, прижимала Желтка к себе. И становилось только хуже…

Вдруг грифоныш вздрогнул, соскочил на пол. Я увидела в дверях Пилар с подносом. Она поспешно отставила его на столик и посмотрела на меня:

— Сеньора, к вам тут слуги… от его светлости. Какую-то громадную книгу несут.

Пальцы разом заледенели. Я кивнула:

— Да! Да! Проси, скорее.

Книга оказалась, действительно, огромной. Два ливрейных лакея с немалым усилием тащили ее на носилках. Двое других несли массивную деревянную подставку, которую я велела поставить у окна.

Не помню, были ли в отцовской библиотеке такие большие книги… Но эта оказалась внушительной, толстой, неподъемной. Переплет из толстой тисненой кожи с истертыми буквами, на срезе посеревшие от времени волнистые страницы. Сверху виднелся красный язычок сафьяновой закладки. Вито заложил для меня страницу?

Сердце сжалось, во рту пересохло. Я отчаянно хотела открыть и прочесть. Но так же отчаянно боялась. И Пилар жадно глазела из-за плеча. Сначала я должна прочесть все сама. Не нужно, чтобы Пилар увидела лишнего. Иначе ее причитания меня просто добьют.

Я повернулась:

— Пилар, прошу, подожди за дверью, пока я не позову.

Та, аж, побледнела:

— Зачем, барышня? Что такого в этой книге?

Я стиснула зубы:

— Выйди, Пилар. Это приказ.

Глава 26

Мои руки дрожали. Пальцы заледенели настолько, то я их почти не чувствовала. Желток снова покинул свое укрытие и сел на полу в стороне. И меня не оставляло чувство, что он все понимал. И тоже переживал…

Я с усилием раскрыла тяжелый фолиант и теперь пролистывала страницу за страницей, подбираясь к закладке. Книга во всем походила на бестиарий, но содержала огромное количество мелкого рукописного текста на старинный манер. Глаз мельком цеплял искусные раскрашенные миниатюры, и я понимала, что многих изображенных животных видела впервые. Если бы не момент, я бы рассматривала эти картинки часами, но сейчас