Чужая невеста - Анна Сергеевна Платунова

смог заглянуть в тускло светящиеся глаза и ощутить зловонное дыхание из пасти. Будь скел на долю секунды быстрее, он вцепился бы мне в руку. Клыки лязгнули в сантиметре от кожи, когда я переместился за его спину. Призрачный хвост ударил меня по коленям, опрокинул на спину. И тут же тварь развернулась всем телом и бросилась в атаку. Я едва успел отпихнуть оскалившийся череп и вскочить на ноги.

Смотри, Аля. Смотри. Разве твой жалкий червяк со слюнявыми губами так умеет? Он так же смел? Так же быстр? Или все, что есть у этого голубоглазого хлыща, — его титул?

Она ведь знала, что императорской семейке нельзя доверять! Она всегда казалась такой разумной, верной, честной. Что произошло? Что, бездна и тьма, случилось за те несколько недель, что мы не виделись?

Скел все-таки сумел добраться до меня: пропахал клыком лодыжку. Царапина, но на снег упали капли крови, а значит, пора заканчивать бой и убираться.

У меня еще остались незаконченные дела. Я собираюсь сопровождать предательницу к разрыву у восточного гарнизона. И меня не волновало, было ли приглашение венценосного женишка тонким издевательством или он действительно не в курсе, кого зовет с собой.

Во-первых, я выполню обязательства перед Алейдис: я обещал ее защищать и сдержу слово. Это долг не перед ней — перед собой. Мужчина я или нет? Во-вторых, прежде чем отпустить навсегда, я хочу посмотреть в ее бесстыжие глаза.

Такой план. Довольно тупой. Но другого пока нет.

Одним коротким ударом я расправился с тварью и снова прыгнул. Я вывалился из пространства посреди спящего лагеря, едва не угодив ногой в костер. Хромая, побрел в сторону палатки. Остались ли еще запасы заживляющей мази или стоит завернуть в медпункт? Скел все же неплохо пропахал мне ногу: ткань брюк намокла от крови. Надо поскорее обработать рану, чтобы не привлечь в лагерь бестий.

Я снес ведро с водой, стоящее у выхода из рекрутской палатки. В тишине грохот железа прокатился по лагерю словно набат. Высунулся сонный всклокоченный дежурный, я махнул ему: «Все в порядке!»

— Тайлер? — произнес мое имя встревоженный голос.

На миг, только на миг моему разуму, отчаянно нуждающемуся в чуде, померещилось, что это голос Алейдис. Я резко развернулся, наступил на раненую ногу, боль прострелила как молния, заставив меня заскрипеть зубами. Я пошатнулся, и Герти — конечно, это была она — подставила плечо и обхватила меня за талию, помогая устоять на месте.

— Тай! Ты ранен? Что случилось? Разве ты не должен быть на торжественном ужине в западном гарнизоне?

— Ужин. Закончился, — прошипел я сквозь зубы.

Герти покачала головой, почуяв ложь, но выспрашивать не стала.

— Пойдем, я обработаю рану.

Ее палатка располагалась ближе моей. Я допрыгал на одной ноге, стараясь не облокачиваться сильно на лейтенанта Орто. В ее одноместной палатке, так же как в моей, не наблюдалось излишеств: спальник, собранный на всякий случай вещмешок, складной столик и стул, куда я и приземлился, выставив перед собой окровавленную конечность. Позорище. Так подставиться.

— Сейчас!

Герти вытащила из бокового кармана вещмешка склянку с мазью и бинт. Я стянул ботинок и, кривясь не столько от боли, сколько от досады на себя за оплошность, завернул штанину.

Она обрабатывала мою рану молча, быстро, очень умело, я сверху разглядывал ее короткостриженую макушку в светлых кудряшках.

— Жаль, что я не целитель, чтобы заживлять раны одним наложением рук, — сказала Герти, туго перематывая мою лодыжку бинтом. — Зато, как видишь, наловчилась накладывать повязки. Думаю, шрама не останется.

— Плевать, — хрипло ответил я.

Герти, сидящая на корточках, внимательно посмотрела на меня снизу вверх, чуть сдвинув тонкие брови. Что она увидела на моем лице? О чем знала или догадывалась?

— Зато от разбитого сердца помогает верное средство, — тихо произнесла она. — Во всяком случае приглушает боль.

Герти стремительно приподнялась и накрыла мои губы своими. Примостилась на мое здоровое колено — легкая и гибкая, и, если закрыть глаза, можно представить... Можно... Главное, не касаться волос.

Я закрыл глаза.

И через секунду отпрянул. Что я творю? Так нельзя. Даже если Аля меня больше не любит, моя любовь никуда не делась.

— Авис сказал, что с первогодками прибыла та девчонка, из-за которой тебя высекли. Всю душу тебе перебаламутила, я же вижу, — прошептала Герти, ее теплое дыхание овевало мою заледеневшую щеку. — Выкинь ты ее из головы. Расслабься. Она не узнает.

Я встал, осторожно ссаживая лейтенанта Орто с колен, и сказал:

— Да. Но я буду знать.

Глава 30

Алейдис

Заковать свою душу в броню оказалось привычным делом. Я уже проходила через это: когда у дверей лабиринта прозвучало мое имя. Алейдис Дейрон. Дочь предателя, ненавидимая всеми. У меня было два выхода: сломаться или сражаться. Я выбрала борьбу.

Такова моя природа — к добру или к худу. Сдаваться не в моих правилах. Вот и теперь я сжала боль до пульсирующей точки и спрятала ее в глубине сердца. Боль не даст мне забыть, что я еще жива.

Тайлер не появлялся, хотя я всегда носила в кармане его маячок — деревянную лошадку. Сейчас я беспокоилась больше о нем, чем о себе. Хоть когда-то я и дала Таю прозвище Лед, на самом деле за его неизменным спокойствием всегда скрывался горячий нрав. Что, если он будет искать облегчения в бою? Потеряет контроль? Совершит все то, от чего мы с Ярсом хотели его уберечь.

— Он цел и невредим, — сказал мне Ярс спустя два дня.

Ярс выглядел уставшим.

— Я добрался до его места службы, хотел поговорить, но он сказал, что не желает меня видеть. А сцапать мерцающего и заставить себя выслушать, сама понимаешь...

Я кивнула. С одной стороны, я была раздосадована упрямством Тайлера, с другой — знала, что ему нужно время, чтобы прийти в себя. Он злится, но по крайней мере жив и здоров.

— Ты хотя бы спал? — спросила я у Ярса, разглядывая синеву у него под глазами.

— Конечно! — ответил он так поспешно, что не сумел бы провести и младенца.

Что же, оставалось только ждать. Тайлер обещал сопровождать отряд и сдержит слово, такой уж он человек, и, если я достаточно хорошо его изучила, он подойдет ко мне хотя бы просто затем, чтобы посмотреть в глаза. Пусть только попробует сбежать, не выслушав!