Я (не) буду твоей - Миранда Шелтон

Алиса вспомнила об анализе крови, который Альберт заставил ее сделать после той ночи. В ее крови тогда были обнаружены остатки снотворного, афродизиаков и легких психотропных веществ. Она еще поразилась тому, какую бомбу смешал Рома. Да еще и с алкоголем… Альберт ужасно злился. Он сразу повел ее к врачу, где ее осмотрели и сказали, что в целом здоровью ничего не угрожает, но лучше такое не повторять.

Вскочив, Алиса достала ноутбук, нашла результаты анализа и распечатала. Это ведь может считаться доказательством попытки изнасилования со стороны Ромы? Поможет ли это Альберту? Она не знала, но очень на это надеялась. Она распечатала скриншот ее переписки с Ромой, где он приглашал ее в клуб. Собрала бумаги в папку. Долго думала, как еще можно доказать вину Ромы. Попыталась позвонить Лене, но так и не дозвонилась.

Легла она поздно и почти не спала. Проснулась раньше будильника. Есть не хотелось, живот крутило от тревоги. Алиса оделась и пошла на встречу с адвокатом.

Глава 23

Адвокат назначил ей встречу в своем офисе. Алиса приехала на полчаса раньше и побродила по окрестным пустынным улицам, вновь и вновь прокручивая в голове предстоящий разговор. Наконец, когда часы показывали без пяти девять, она вошла в здание.

Адвокат, судя по роскошности его офиса и наличии нескольких сотрудников, был не из простых. Это обрадовало Алису. Секретарша проводила ее в кабинет, принесла кофе и оставила ждать. Уже через несколько минут появился мужчина лет сорока, улыбнулся и представился Михаилом Олеговичем.

— Но лучше просто Михаил. Так короче, — заверил он.

Видно было, что он не из тех, кто любит тратить время на пустые разговоры, и Алиса была благодарна ему за это. Она сразу показала ему бумаги, которые принесла, и спросила достаточно ли этого, чтобы доказать попытку изнасилования со стороны Ромы. Михаил просмотрел листы и вздохнул.

— Боюсь, что нет, Алиса. Доказать попытку изнасилования в принципе очень сложно, а спустя время почти невозможно. К сожалению, в нашей стране одних словесных показаний мало. Вот если бы вы написали заявление сразу после преступления, это значительно облегчило бы нам задачу. Даже если бы заявлению тогда не дали ход, что скорее всего и произошло бы, все равно факт наличия такого заявления мог бы служить доказательством. Теперь же… Объективно у нас нет способа доказать, что вещества, которые были обнаружены в вашей крови, вам дал именно потерпевший. Камеры из клуба ничего такого не зафиксировали. Ситуация действительно сложная. Если бы мы доказали попытку изнасилования, это могло бы стать смягчающим обстоятельством, но тем не менее факт совершения преступления от этого не меняется. Говоря простым языком, Альберта все равно посадят. Не на восемь лет, так на четыре. Но по тому, что я вижу, у нас и на это нет шансов. А обвинение, как я уже говорил, настроено враждебно. Они попытаются впаять ему по-максимому.

Алиса вздрогнула.

— Неужели совсем ничего нельзя сделать?

— Дело можно закрыть, если потерпевший заберет заявление. Поэтому я и позвал вас, Алиса. Ведь Дубин Роман Витальевич — ваш друг?

— Бывший друг.

— Тем не менее. Вы смогли бы уговорить его забрать заявление?

— Я не думаю, что он согласится…

Михаил задумчиво кивнул.

— Если это не удастся, то у нас остается лишь один выход. К сожалению, незаконный, но на практике довольно общепринятый.

Алиса взглянула на него с надеждой.

— Какой?

Михаил хмыкнул и пожал плечами.

— Взятка. Понимаете, Алиса, все упирается в доказательства. Если записи с камер видеонаблюдения каким-то образом исчезнут из материалов дела, то все обвинение рушится. Альберту гарантированно вынесут оправдательный приговор. А может даже, удастся избежать суда. Думаю, что для семейства Вавиловых такое решение вопроса будет вполне приемлемым.

Алиса закусила губу.

— Вы пробовали обращаться к отцу Альберта? — тихо спросила она.

Михаил кивнул.

— Это еще одна причина, почему я настоял на встрече с вами. Мне удалось поговорить с Рупертом Игнатовичем, и я, признаться, остался в легком недоумении. Он сообщил, что готов помочь, однако сделает это только после того, как вы выполните его условия. Что это за условия, он не сообщил. Вы знаете о чем речь, Алиса?

Алиса почувствовала, как у нее похолодела спина. Не в силах ничего сказать, она просто кивнула.

— Тогда я посоветовал бы вам поторопиться с выполнением этих условий. Дело в том, что и мои услуги до сих пор не были оплачены, и, если так пойдет и дальше, я попросту не смогу представлять интересы Альберта.

— Скажите, а сколько… сколько примерно нужно для… Ну, вы поняли.

Алиса так и не смогла заставить себя произнести слово «взятка».

— Думаю, миллионов шесть будет достаточно.

— Ох…

— Не тяните, Алиса. Чем быстрее закроют дело, тем больше вероятность, что все обойдется без огласки.

Алиса потерянно кивнула. Михаил что-то еще говорил, но она почти не слышала, погрузившись в свои мысли. Она пыталась сообразить, где можно за короткий срок найти столько денег… Может, попробовать взять кредит?

Из офиса адвоката она выходила в расстроенных чувствах. На ее банковском счету было около полумиллиона рублей, и Алиса была готова отдать их все, чтобы помочь Альберту. Вот только этого было мало. Она вспомнила, что дома у Альберта в разных комодах валялась наличка и решила для начала все посчитать.

Вернувшись к нему на квартиру, она принялась шарить по всем углам. Альберт в этом плане был довольно неряшлив: мог засунуть куда-то деньги и забыть о них. Алиса находила их в самых неожиданных местах: на книжных полках, в платяном шкафу в прихожей, в кухонном буфете. Она обнаружила целую пачку пятитысячных купюр в комнате, служившей Альберту чем-то вроде кабинета. Там у него был письменный стол с компьютером. Обычно он проводил в той комнате мало времени, все больше находился на кухне, поэтому Алиса и сама почти туда не заглядывала. Обнаружив в одном из ящиков стола деньги, она принялась открывать и другие. Добравшись до нижнего, она увидела красивую фиолетовую коробочку.

Она осторожно достала ее и сняла крышку. Тут же почувствовала, как сердце забилось чаще, а на глазах выступили слезы.

В коробке были ее резинки и заколки. Среди множества простых однотонных резинок она узнала самую первую, ту, что оплакивала