Искупление - Вера Александровна Петрук

 – Вы были правы там, в Пещере Радости. Я – Белая Госпожа, возрожденный маг древних. Я многое не понимаю, действую интуитивно, с ошибками, но обещаю, вы не пожалеете, если дадите Ингаре третий шанс. Мне нужно только найти первофлору, тогда я смогу показать вам, на что способна.

 – Ты это имеешь в виду? – князь спросил таким будничным тоном, что Дэйра не сразу обратила внимание на цветок, который он достал из ящика стола. Это была та самая первофлора, красный цветок смерти, залитый в стекло. Похожий ей дарил граф Георг Эстрел на ее последнем дне рождении.

Она стремительно подошла к князю, но Амрэль поднял руку с цветком выше, не давая ей коснуться.

 – Осторожно, дорогая, это последняя вещица, оставшаяся от Могуса. Однако я готов рискнуть. Тебе же не нужно брать его в руки, чтобы сотворить чудеса, верно? Так удиви меня.

Князь осторожно поставил шар с цветком на стол и с любопытством посмотрел на Дэйру. Потом подошел к окну и поманил ее пальцем.

 – Посмотри вниз. Отсюда видно каретный двор. Слуги уже готовят экипаж, который повезет Ингару в Армурат. Сожги его взглядом. Можешь убить и парочку чагаров. Видишь, две головы в красных шапках? Это чагарские кучера. А вон их лошади. Действуй, я разрешаю.

Дэйра решительно приблизилась к окну и высунула голову, чувствуя нарастающий холод в душе. Ее мутило и знобило, хотелось выбросить Лорна на мостовую, чтобы он превратился в такую же красную точку, как и головы двух чагаров, едва виднеющиеся внизу. С такой высоты карета выглядела не больше ногтя, а люди едва различались.

 – Мне нужно время, – прошептала она, и это было похоже на мольбу о помощи. Дэйра уже знала, что ничего не выйдет. Цветок иронично глядел на нее из-за стекла. Он знал тоже.

Дэйра прикрыла глаза, сосредоточилась так, что заломило в висках от напряжения, прикушенная губа заныла. Она чувствовала, что угодно – ветер за окном, дыхание князя, неподвижность стульев, старость картин, черноту ночи, даже холод моря – все, за исключением цветка на столе, который не хотел отдавать ей свою жизнь в обмен на чудо. Ничего не происходило. Красные шапки чагаров бодро расхаживали вокруг крошечной кареты и умирать не собирались. Дэйра вспомнила червяка, который прятался от зимы глубоко под землей и которого она убила неосознанно, едва очнувшись. Вся ее магия была именно такой – неосознанной. И в этом была трагедия ее силы.

 – Времени у нас как раз нет, – вздохнув, ответил князь и убрал шар обратно в ящик. – Увы, но я еще в Эйдерледже убедился, что в тебе нет никакой магии. Как, впрочем, и ни в ком другом. Мы можем рассчитывать только на себя. Выбирай, маркиза. Ты прощаешься с матерью и завтра участвуешь в церемонии выбора невесты, которую мы хоть с опозданием, но все-таки проведем. Либо я вызываю охрану, и тебя с братом отправляют в монастырь в Нербуд.

«Нет, в Нербуде я уже была», – с досадой и злостью на себя подумала Дэйра. Лорн не прав, время у нее еще имелось – целая ночь впереди. До утра она должна найти хранилище, другого выхода теперь просто не было.

 – Отведите меня к матери, – кивнула Дэйра, радуясь, что Лорн так легко отмахнулся от ее признания. Когда хранилище найдется, ни князь, ни чагары уже не будут иметь значения. Хозяйкой ситуации станет она.

Глава 6. Уставшие камни

Темница королевского замка ничем не отличалась от подземелья Эйдерледжа, где держали заключенных. Темно, сыро, безнадежно, воняет плесенью и отчаянием. Тусклые пятна света, бросаемые неровным пламенем факелов, выхватывали из темноты влажную каменную кладку, паутину, крупных, размером с кулак, насекомых, хищно поблескивающих хитином. Повсюду тихо, потому что стены такие толстые, что внутри них можно кричать, надрывая глотку, и все равно никто не услышит. На кладбище и то было легче.

Двое стражников долго вели Дэйру по бесконечному коридору, который плавно опускался вниз, местами превращаясь в лестницу, а местами в покатый спуск, где приходилось держаться за каменную кладку, чтобы не поскользнуться на дурно пахнущих ручейках, текущих вдоль стен. От них пахло дерьмом и кровью. На крыс она перестала обращать внимание уже давно. Толстые, размером с мелкую кошку, эти твари жадно следили за тремя людьми, которые осмелились вторгнуться в их царство. Когда Амрэль предложил свидание с матерью, Дэйра ожидала, что Ингару приведут в его кабинет, но она плохо знала Лорнов. Ей не раз закрадывалась в голову мысль, что светлый князь обманул ее и, на самом деле, давно знал, кто виноват в пропаже графа и королевского груза. Может, и не было никакой Ингары Кульджитской в этом подземелье, и сейчас Дэйра добровольно шла к своей будущей камере.

Она почти убедила себя, что стражники насильно втолкнут ее в клетку, и когда они остановились перед дверью в одной из низеньких ниш, то почти оглохла от грохота собственного сердца. Шум в ушах мешал думать, во рту стало сухо, а пальцы трусливо дрожали. Она не хотела в тюрьму. И еще меньше хотела, чтобы за этой дверью на самом деле оказалась ее мать, герцогиня, которая имела официальный статус ее родительницы, но с которой ее связывало еще меньше теплых чувств, чем с Поппи.

 – У вас десять минут, – пробубнил охранник и открыл окошко в верхней части двери. – Руки в камеру не совать, приближаться тоже нельзя.

Стражники отошли на пару шагов, но Дэйра чувствовала их напряженные взгляды. Впрочем, они волновали ее меньше всего, потому что она услышала шаги. Дэйра узнала бы их, где угодно – в тюремной камере или в залах королевского дворца. Дома мать часто входила в ее комнату без стука, и чтобы не быть застигнутой врасплох, Дэйра выучила ее походку наизусть. Сейчас Ингара двигалась не так легко и плавно, как в Эйдерледже. Она хромала, и в голове Дэйры один за другим всплывали непрошенные образы. Кто повредил ей ногу? Чагары во время осады замка? Палачи? И только ли нога у нее была ранена? Сколько раз она думала, что ненавидит эту женщину, но обида и злость испарились, едва ей стоило услышать этот прихрамывающий шаг.

Ей не разрешили подойти вплотную к окну, чтобы попытаться разглядеть в темноте лицо Ингары. И сама герцогиня тоже к свету не спешила. Замерла в метре от двери, а Дэйре оставалось