Второй шанс или повар-попаданка - Ли Ан

Я смотрю в его серые глаза и понимаю — да, интереснее. Гораздо интереснее.

Но сердце все равно сжимается от тревоги. Что нас ждет? Сможем ли мы противостоять графу де Ларошфору? И главное — смогу ли я до конца поверить человеку, который совсем недавно был моим врагом?

Время покажет. А пока нужно просто жить дальше и бороться за то, что важно.

За дело всей жизни. И, возможно, за любовь.

Даже если эта любовь пока что больше похожа на надежду.

На следующий день начались будни новой жизни.

Доминик поселился в небольшой комнате на втором этаже — раньше там хранили старую мебель, но мы быстро привели помещение в порядок. Скромно, но уютно: кровать, стол, кресло у окна, небольшой шкаф для одежды. Ничего лишнего, но всё необходимое есть.

— Как вам? — спрашиваю, заглядывая к нему вечером.

— Прекрасно, — отвечает он искренне. — Знаете, в последние годы я жил в роскошных покоях, но никогда не чувствовал их своими. А здесь... здесь я дома.

— Даже в такой простоте?

— Именно в такой простоте. — Он садится на кровать, похлопывает по одеялу. — Это моя кровать, в которой я сплю, потому что заработал на неё. Мой стол, за которым я планирую завтрашние дела. Мое окно, из которого вижу двор, где кипит жизнь честных людей.

— Красиво говорите.

— Правдиво говорю. — Он встает, подходит к окну. — Смотрите — Жак чистит лошадей после долгого дня. Мари подметает крыльцо. Мадам Бертран проверяет, заперты ли погреба. Каждый делает своё дело, и все вместе мы создаём что-то большее, чем просто постоялый двор.

— Что именно?

— Дом. Место, где люди чувствуют себя желанными гостями.

Мне нравится, как он говорит об этом. Без высокопарности, но с искренним восхищением тем, что мы создали.

— А не скучаете по прежней жизни? По балам, приёмам, светским развлечениям?

— Скучаю, — честно признаётся он. — Но не по ним самим, а по... как это объяснить... по ощущению принадлежности к чему-то большому. В аристократических кругах ты чувствуешь себя частью истории, традиций, культуры.

— А здесь не чувствуете?

— Здесь чувствую по-другому. Не частью прошлого, а создателем будущего. Вместо того чтобы следовать традициям, мы создаём новые.

Интересный взгляд. И, пожалуй, правильный.

— Доминик, — говорю, собираясь уходить, — а завтра утром не составите мне компанию в поездке на рынок? Нужно закупить продукты, а я хочу посмотреть, как вы общаетесь с торговцами.

— Проверяете мои навыки?

— Изучаю вашу натуру. Человек проявляется в мелочах — как торгуется, как относится к продавцам, как выбирает товар.

— Справедливо. С удовольствием составлю компанию.

Утром мы едем в город вдвоём. Простая двуколка, пара рабочих лошадей — никакой роскоши. Доминик управляет лошадьми уверенно, но без лишних жестов.

— Где научились так ездить? — спрашиваю.

— В армии. Офицер должен уметь управлять любой повозкой и любой лошадью.

— А до армии?

— До армии у меня был кучер. — Он усмехается. — Стыдно признать, но до пятнадцати лет я даже не знал, как седлать лошадь.

— И как вам армейская наука?

— Поначалу унизительно. Представьте — избалованный аристократ, который не умеет почистить сапоги или заправить постель. Сержанты надо мной потешались.

— А потом?

— А потом понял, что они правы. Нельзя командовать людьми, не умея делать то, что от них требуешь.

— И научились?

— Научился всему. Чистить оружие, ухаживать за лошадьми, готовить еду на костре, штопать одежду. Даже стирать научился.

— Серьёзно?

— Вполне серьёзно. Хотите, покажу? — Он смеется. — В нашем полку был старый капрал, который говорил: "Господин офицер, который не может постирать рубашку, не сможет и страну защитить".

— Мудрые слова.

— Очень мудрые. Жаль, что я понял это не сразу.

На рынке Доминик ведёт себя именно так, как я и надеялась. Вежливо, но без заискивания. Внимательно выбирает товар, но не придирается по мелочам. Торгуется умеренно, не пытаясь сбить цену в два раза.

— Добрый день, мадам, — обращается он к торговке овощами. — Какие у вас сегодня морковь и лук?

— Хорошие, молодой человек! Вчера с поля привезли!

— Видно, что свежие. — Он берёт морковку, осматривает. — А цена какая?

— Для вас — особая цена. Вижу, что человек понимающий.

— Спасибо за доверие. Но давайте честно — сколько просите?

— Четыре су за фунт моркови, три су за фунт лука.

— Многовато. В прошлый раз мадемуазель де Монклер покупала по три и два су соответственно.

— Ах, вы с мадемуазель Элеонорой! — лицо торговки светлеет. — Она наша хорошая покупательница! Для неё — по три и два, конечно!

— Вот и договорились.

Расплачивается, помогает мне уложить покупки в корзины. Всё просто, естественно, без попыток произвести впечатление.

— Откуда знаете, сколько я обычно плачу? — спрашиваю.

— Вчера спросил у мадам Бертран. Подумал, что полезно знать рыночные цены.

— Предусмотрительно.

— Практично. Если я буду помогать с закупками, должен разбираться в ценах.

Мы обходим весь рынок, покупаем всё необходимое. Доминик везде ведёт себя одинаково — спокойно, дружелюбно, без высокомерия. К концу утра торговцы уже знают его по имени и охотно дают советы по выбору товара.

— У вас талант к общению с людьми, — замечаю по дороге домой.

— Не талант, а необходимость. В армии быстро понимаешь — высокомерие ни к чему хорошему не приводит. Солдаты уважают офицера не за титул, а за человеческие качества.

— А в аристократических кругах?

— В аристократических кругах всё наоборот. Там ценится умение держать дистанцию, подчёркивать своё превосходство. — Он морщится. — Мне это всегда давалось с трудом.

— Почему?

— Не люблю притворяться. А светская жизнь — сплошное притворство.

— И не жалеете, что от неё отказались?

— Не жалею. — Он поворачивается ко мне. — Элеонора, я впервые в жизни занимаюсь тем, что мне по-настоящему нравится. Это дорогого стоит.

Дома нас ждёт сюрприз. В гостиной сидит месье Мартин — наш первый клиент — и ещё двое незнакомых мужчин.

— Мадемуазель Элеонора! — радостно встаёт он. — Как хорошо, что вы вернулись! Хочу познакомить вас с друзьями.

— Добро пожаловать, — говорю. — В чём дело?

— У нас к вам деловое предложение, — объясняет месье Мартин. — Мои друзья — месье