О Стуже и Перьях - Элиза Рейн

На их месте тут же появляется кое-кто другой.

— Тебе надо научиться контролировать магию.

— Я знаю, Эльдит, — стону я. — Думаешь, я не понимаю, что это была сраная катастрофа?

Она морщится.

— Нужна помощь с этим? — спрашивает она, показывая на мое плечо. Я не могу разглядеть рану.

Я заглядываю через плечо, пока все смотрят, как Инга начинает испытание.

— Все плохо?

Она осматривает рану.

— Нет, но она вся в грязи и каком-то дерьме. Ее нужно промыть.

— Спасибо, — бормочу я.

Я достаю из сумки и передаю ей один из пузырьков, тоже наполненный мерзкой жидкостью, и Эльдит аккуратно промывает и обрабатывает разрезанную кожу. Жжет просто ужасно, но я изо всех сил стою смирно.

— Удивлена, что ты при всех разговариваешь со мной и к тому же помогаешь, — тихо говорю я.

Инга завершает испытания чуть меньше чем за четыре минуты, и я с мрачным удовлетворением отмечаю, что она с ног до головы покрыта зеленой гадостью

— Ты не сдалась, — отвечает Эльдит. — Кроме того, нужна большая сила, чтобы заморозить всю канаву, — бросив на нее взгляд, я впервые за все время вижу, как она улыбается. — Особенно находясь внутри.

Я понимаю, что на подшучивает не для того, чтобы обидеть. Она пытается сделать ситуацию легче, заглушить мой стыд.

— Эльдит, как я собираюсь смотреть в глаза семье? — шепчу я. — Они все это видели.

— Это сестра тебя поддерживала?

Уголки глаз начинает жечь.

— Нет, моя подруга-человек.

— Тогда нахер твою семью. Если они не хотели, чтобы у тебя получилось, то какая разница, что они там думают?

Я моргаю.

— Теперь все в порядке. Я пойду посмотрю на остальных, — говорит она, хлопает меня по плечу и уходит к передней части постамента.

Я в полном смятении смотрю ей вслед.

Она права. Если они даже не поддержали меня, значит, я делала это не ради них. Но кому, Судеб ради, я пытаюсь доказать, что достойна, если не им?

Сигрун. Фезерблейду.

Я тру лицо рукой и тут же об этом жалею. Она была в жидкости, и теперь лицо тоже щиплет.

Сегодня я сделала все абсолютно не так, как хотела.

Все впереди меня хором вскрикивают, и ведомая любопытством, я делаю пять шагов вперед, не задумываясь.

Мартом, юный фейри Двора Льда, стоит перед Путем Змеи и только что заморозил канаву, обратив зеленую жидкость в лед.

Мой рот открывается в виде большой буквы О, когда он бежит к канаве, бросается прямо под сеть с шипами, преодолевая её быстрее всех остальных.

Оргид и пара других чемпионов начинают раздраженно вопить, кричать «Нечестно!», но никто не запрещал пользоваться магией в канаве.

Мартом вылетает с противоположного конца канавы, мчится к груде камней и кладет свой на место.

— Три минуты и двадцать секунд, — объявляет Сигрун, и толпа взрывается аплодисментами.

Вернувшись на постамент, Мартом идет прямо ко мне.

— Мне жаль, что ты не так хорошо справилась, но… — он пожимает плечами. — Идея была хорошая, и я ею воспользовался.

Не зная, что сказать, просто пожимаю плечами.

Никто не бьет рекорд Мартома. То, как он заморозил канаву, обеспечивает ему первое место, и большинство новобранцев радуется вместе с ним. Нам велят прийти в Великий Чертог Одина на Церемонию Награждения, но сначала помыться и сменить одежду.

Не знаю, приглашены ли на Церемонию семьи и приглашенная знать. Пару часов назад мне бы этого хотелось. У меня был бы еще один шанс поговорить с Фрейдис. А теперь я не хочу быть рядом ни с кем кроме Сарры.

Мы идем мимо Крыла Змеи в сторону Великого Чертога, когда меня догоняет Вальдис.

— В ванных комнатах Крыла Змеи никого нет, — тихо говорит она. Я смотрю на нее, но прежде чем успеваю ответить, она уходит. Она предлагает не пользоваться общими ванными комнатами с другими новобранцами. Она пытается спасти меня от их издевательств и собственного смущения.

Щеки снова вспыхивают от затянувшегося стыда, но она права. Я не хочу идти в общие ванные. Так что когда все проходят в Чертог, я отстаю и спускаюсь в палаты целителей. Зеленая жижа все так же кусает и жжет, когда я её смываю, но хотя бы вся кожаная броня отлично отмывается, и ни капли этой мерзости на ней не остается. Мне приходится надевать мокрые штаны и рубашку после того, как я их как следует отжала, но теперь они хотя бы чистые.

Я подумываю, не нужно ли пойти в галерею и сохранить произошедшее, но не могу заново все пережить. Не могу представить себя достаточно сильной, чтобы снова испытать все, что случилось.

— Как будто мне понадобится гребаная помощь чтобы все это запомнить, — бормочу я, выходя из Крыла Змеи.

— Тебе нужна медведица, — Каин стоит, прислонившись к дверному проему, и звук его низкого голоса заставляет меня подпрыгнуть.

— А тебе нужно оставить меня в покое. Я не хочу разговаривать с тобой, — говорю я.

Он открывает рот, но слышится биение крыльев, вспыхивает что-то серебряное и над нами появляется Сигрун. На лице Каина отражается чистейшая ненависть, и прежде чем она приземляется, он уходит, волк придает ему скорости.

Мягко приземлившись, Сигрун смотрит ему вслед, потом переводит взгляд на меня.

— Нам с тобой нужно поговорить, — заявляет она.

Я открываю рот, чтобы ответить, но не издаю ни звука и просто киваю.

— Но мы будем говорить там, где не сможет подслушивать не заслуживший доверия фейри Двора Огня.

Лианы медленно появляются из её ладоней, и когда они обвивают мои плечи, я застываю, потрясенная.

— Что… — мой вопрос обрывается, когда она дважды хлопает крыльями и поднимается в воздух, унося меня с собой.

ГЛАВА 27

МАДДИ

Пока мы летим, мое сердце так и колотится, а страх перед тем, о чем лидер Валькирий может хотеть со мной поговорить, соревнуется с восторгом от того, что я впервые вижу Фезерблейд с высоты. Лианы плотно удерживают меня, так что я не боюсь упасть и позволяю взгляду блуждать, чтобы успокоить мысли.

Вид совершенно невероятный. Сигрун поднимается высоко над Великим Чертогом Одина, после чего сворачивает налево над храмом. Я смотрю на куст, который мне показал Харальд и где должно скрываться Крыло Медведя, но все еще ничего не вижу. Сигрун берет правее, в сторону ствола, и я думаю, что воздушные платформы располагаются где-то в этом направлении, но она устремляется в густую листву. Сквозь зелень видно круглое здание, и я чувствую укол волнения, понимая, что это и