Обещание - Кристен Эшли

— Знаю, — тихо повторила я.

— Вот так ответив на мой поцелуй, ты хочешь меня убедить, что не желаешь того же, что и я?

Я закрыла глаза и снова опустила подбородок, прижавшись лбом к его груди.

Бенни продолжал смотреть на меня.

— Я понимаю, cara, что оказываю на тебя давление, но серьезно.

— Мы можем поговорить об этом завтра за ужином?

Он молчал какое-то время.

Поэтому я вздохнула с облегчением, когда он обнял меня и сказал:

— Да.

Я откинула голову и снова скользнула руками вниз по его груди.

— Они скоро уже приедут, нам нужно купить фанту.

— Детка, они едут из Браунсбурга с двумя девочками-подростками. Подростки не встают с постели в воскресенье ни свет ни заря, а сюда четыре часа езды. Они будут здесь не раньше полудня, самое раннее. У нас есть полтора часа, по крайней мере.

Я почувствовала, как мои брови сошлись вместе.

— Кэл разве не написал тебе и не сообщал, когда они выехали?

Мой вопрос вызвал у него широкую улыбку, показав белоснежные зубы. Они были великолепны. Его глаза потеплели от смеха, мне так нравилось.

Впервые увидев его обворожительную улыбку вблизи, у меня не оставалось выбора, кроме как обхватить его руками за талию, так и держаться за него.

— Не уверен, что Кэл любит писать смс-ки, Фрэнки. Более того, я совсем не уверен, что Кэл способен кому-то сообщить, что они выехали.

— Ему придется научиться этому. В его жизни появилась женщина.

Его улыбка оставалась белоснежной и великолепной, даже когда я почувствовала, что земля уходит из-под ног, я все равно продолжала наслаждаться его улыбкой вблизи.

— Не думаю, — заявил он. — Не уверен, что Кэл способен спрашивать у кого-либо что ему следует сделать, если только этот кто-то не находится в его постели и ему нравится то, что она ему там делает.

Мой взгляд переместился к его уху.

— Скорее всего, это правда.

Бен сжал меня в объятиях и вернул мое внимание.

— Ты собрала все, что тебе может понадобиться в этот чемодан? — спросил он.

— Да, — ответила я.

— Сейчас самое время взять все самое необходимое, детка, пока мы здесь.

— Я все взяла.

— Хорошо, — сказал он, затем наклонил голову. Я затаила дыхание и продолжала задерживать его, пока его губы касались моей шеи.

Я также продолжала хвататься за него, это было необходимо, чтобы устоять на ногах.

Но мне все-таки пришлось разжать свои руки, когда он отпустил меня. Он отодвинулся, но поймал меня за руку, взялся за ручку чемодана и потащил меня к двери, говоря:

— Когда мы приедем домой, я освобожу ящик в ванной комнате для тебя.

Мои глаза уперлись в потолок.

«Господи, надеюсь, ты это слышишь, — безмолвно молилась я. — Это идея Бенни, не моя.»

Бен продолжал говорить:

— И в комоде в спальне.

Моя рука дернулась в его.

Он проигнорировал мое дерганье и вывел меня за дверь.

* * *

Скорее всего я самолично решила ускорить свое путешествие в ад, потому что полтора часа спустя я свернулась калачиком на боку на диване Бенни, положив голову ему на бедро. Бенни же сидел на диване, положив ноги на кофейный столик, и смотрел игру по телевизору.

Кстати, по телевизору с восьмидесяти дюймовым экраном.

Восемьдесят.

Эта штука была такой огромной, что занимала почти всю боковую стену его гостиной.

А объемный звук соперничал с кинотеатрами.

Несмотря на объемный звук мы слышали, как Тереза хлопотала на кухне.

Когда я была с Винни, я поняла одну вещь — Тереза готовила не потому, что хотела, чтобы ты оторвала свою задницу и помогла ей. Нет. Она не хотела, чтобы кто-то маячил рядом, путаясь под ногами, пока она готовила или потом все убирала. Не хотела никаких помех или отвлечений, потому что только она могла готовить так, как готовила только Тереза, как ей нравилось. Если же пытались помочь, ее настроение тут же портилось.

А плохое настроение Терезы становилось плохим настроением для многих.

Так что, если бы меня не подстрелили в лесу пару недель назад, и Тереза хлопотала бы на кухне, я бы все равно осталась лежать на диване в гостиной.

Несмотря на то, что я лежала внизу на диване с головой на бедре Бени, я все еще надеялась, что Бог не оставил меня, потому что не я выбрала и улеглась в таком положении. А Бенни. Когда я запротестовала очередной раз, он пробормотал:

— Тихо.

Мне казалось, что такая поза не совсем правильная — лежать, положив голову ему на бедро, никогда. Определенно не тогда, когда в его доме находятся его родители, после того, как я добровольно ответила на его поцелуй.

Также я подумала, что это было не совсем правильным поступком — вступать с ним в спор, как я хочу лечь, с его родителями в доме.

Мы появились на пороге дома час назад. Когда мы вошли через заднюю дверь, его родители были на кухне — Винни сидел за столом и пил кофе; Тереза суетилась вокруг множества пакетов с продуктами на столе, пакетов, о содержимом которых я понятия не имела, куда она собирается положить все эти продукты, учитывая, что холодильник Бенни был явно полон.

Винни набросился на привезенные нами пончики, будто у него не было вкусного завтрака, который всегда готовила Тереза перед тем, как пойти с Винни в церковь.

Тереза выпроводила нас почти в ту же минуту, как только мы вошли в дверь, и определенно в ту секунду, когда Бенни выложил коробки с пончиками на столешницу.

Вскоре после этого я обнаружила, что развалилась с Бенни на диване.

В конце концов, его джинсы были из мягкой ткани, бедро твердым, поэтому я сказала себе, что буду вести себя вежливо (из-за его родителей) и устрою ад Бенни позже.

Но на самом деле мне просто нравилось лежать на его бедре, рядом с ним на диване.

— Бен, мама хочет знать, где твоя форма для запекания, — сказал Винни-старший, и я перевела взгляд на край дивана (но не оторвала голову от бедра Бенни), заметив, отца Бена на пороге гостиной.

— У меня нет формы для запекания, — ответил Бенни.

Винни посмотрел в сторону двери, которая вела в фойе, пробормотав:

— Это кончится не слишком хорошо.

— Она хотела готовить, ей следовало принести нужную посуду, — отметил Бенни. — Я собирался заказать барбекю на вынос.

Взгляд Винни вернулся к сыну, и он прошипел:

— Господи, говори тише, чтобы она не услышала то дерьмо, о котором ты говоришь.

— Почему? — спросил Бенни.

— Потому