Альтер Эго - Villa Orient

Алекс выходит на сцену несколько раз с разными номерами и спускается в зал, но меня не видит или делает вид, что не замечает, но другой реакции я и не жду. Пока это именно то, что мне нужно.

Он очень хорошо танцует. Раньше я не видела его в деле. Это и правда его призвание. Здесь все танцуют с энтузиазмом, не только ради денег, хотя зарабатывают они неплохо. Они не просто торгуют своим телом по необходимости, они позволяют другим любоваться ими, трогать их совершенные тела, наслаждаться их вниманием. Некоторые женщины тоже так делают, но любить себя настолько, как мужчины, они редко умеют.

Вечер давно перешёл в ночь. Женщины разогреты алкоголем и горячими телами. Обстановка в зале близка к настоящей оргии. Одежда давно сброшена со сцены. Мускулистые тела с крепкими членами давно пересекли все дозволенные границы. И это тот самый момент, когда мне пора двигаться дальше, если я хочу выполнить план. Я подзываю официанта жестом:

— Можно ли заказать приватный танец?

— Мадемуазель предпочитает кого-то конкретного?

— Да. Кажется, его зовут Алекс.

Официант довольно кивает:

— Да, это возможно. Прошу за мной.

Так сразу⁈ Я не ожидала, что всё настолько просто. И официант даже не будет спрашивать Алекса. Значит, это обычное дело. Что же, сейчас так даже проще, но мои мысли опять побежали вперёд, рисуя явную проблему в будущем. Он любит свою работу, готовится к ней, выполняет её с энтузиазмом, берёт сверхурочные. Его работа связана с вниманием многих женщин, которых я одна не смогу заменить. Я постараюсь подумать об этом позже. Не сейчас.

Сейчас мне пора идти за официантом в приватную комнату.

Дверь открывается мягко и бесшумно. Официант приглашает меня жестом войти внутрь. Я сначала заглядываю внутрь: там стул, столик, диванчик — это то, что сразу бросается в глаза. Вроде бы ничего опасного, и я захожу. Официант тихо закрывает за мной дверь. Я ощущаю себя пойманной в клетку. Да, атмосфера в комнате располагает: здесь есть вазы с цветами, интересные конструкции мебели с турниками и нет ничего опасного, кроме того, что здесь нет окон и дверь только одна. Я не знаю, что мне делать, теряюсь во времени, томлюсь в ожидании. Я кладу сумку на диванчик, но сама не сажусь, медленно прохаживаясь по периметру, как зверь в клетке. Но я же сама сюда пришла! К чему теперь это всё! Расслабься и жди его появления.

И он приходит, я даже не успеваю в полной мере насладиться самокопаниями. На пороге я замечаю мгновение замешательства, он замер буквально на секунду, но потом всё же вошёл и закрыл за собой дверь.

— Что ты здесь делаешь?

Я явно пришла не для того, чтобы он для меня станцевал, поэтому сейчас самое время сказать правду, другого шанса может не быть.

— Я хочу поговорить.

— Извини, я тут работаю. И сейчас неподходящее время для разговоров. Могла бы позвонить.

— А ты бы ответил?

— Сложный вопрос. Не проверишь, не узнаешь.

— Поэтому я и решила не проверять. Здесь надёжнее.

Он усмехнулся:

— Это спорное утверждение, — он обошёл меня и включил колонку. Громкая танцевальная музыка заполнила комнату. — Не возражаешь? — И не дожидаясь моего ответа, он взял меня за руку, отвёл чуть в сторону и усадил на стул посреди комнаты.

Не то, чтобы я не знала, для чего здесь стоит стул, но не планировала на нём оказаться. А потом Алекс начал двигаться. Он танцевал. Совсем рядом. Только для меня. Он был близко, и я теперь рассмотрела, что его тело было покрыто блёстками в вырезе расстёгнутой белой рубашки. Он вытащил полы рубашки и снял её через голову. А потом взял мою руку и положил себе на живот, там, где кубики пресса прорисовывались особенно чётко от движений мышц. Его кожа была горячей, а тело живым в танце.

Я не могла оторвать руку, но и смотреть на его тело так близко было невыносимо. Я подняла глаза, и, оказалось, что он тоже в этот момент смотрит мне в глаза. Это стало ещё мучительнее. Его физическая близость была просто нестерпимой, почти физически причиняла боль вместе с пониманием, насколько далеки мы сейчас, потому что мы больше не были вместе, и никогда не были, не принадлежали друг другу, никогда не принадлежали.

Говорить в таких условиях оказалось не так уж просто. Даже в благоприятных условиях этот разговор был бы не простым, а сейчас он был почти невозможен. Но я сама создала эти условия, и мне нужно ими управлять, я не ищу лёгких путей. Я прочистила горло.

— Я уезжаю. Очень далеко и очень скоро. И надолго. Я не знала, как тебе об этом сказать. Я не знала, как продолжить наши отношения. Я это всё не планировала, но так случилось. Я и сейчас не знаю, что с этим делать и как быть, но я хочу… Нет, я должна предложить тебе поехать со мной. Я хочу быть с тобой.

Он сделал оборот вокруг своей оси, демонстрируя мне свой накачанный зад, обтянутый кожаными штанами, и снова повернулся ко мне. Он опустился мне на колени, прижимаясь пахом весьма недвусмысленными движениями и выдохнул ментолом, смешанным с кофе, прямо в губы:

— Так оставайся.

— Я думала об этом, но я хочу попробовать снова с тобой и в другом месте, возможно, у нас получится начать всё сначала. Здесь я не смогу.

— Куда же ты едешь?

— Остров Маврикий.

Ещё движение, и он оказался позади меня, опуская руки по моим плечам, ниже по груди до самого живота. Теперь он выдохнул мне в ухо:

— В качестве кого я должен с тобой поехать?

Это сложный вопрос, но я подготовила на него ответ:

— Вид на жительство оформлять сложно и долго, для этого нужно или иметь приглашение на работу, или бизнес, или родственников. Гораздо проще будет, если ты станешь моим мужем.

Он повторил движение руками, только снизу вверх, и мы выдохнули уже вдвоём одновременно:

— Так ты делаешь мне предложение?

Я не думала об этом в таком ключе и неожиданно даже для самой себя была удивлена:

— Да.

— Я подумаю.

Он резко отстранился, выключил музыку и собрался уходить. Я робко говорю:

— Я же ещё не заплатила.

— Забудь, твоё время вышло, — он и просто вышел, оставив меня одну