Когда оживает сердце - Ханна Бейли

и молча любуюсь. В сумраке зала мелькает то голая спина, то намек на декольте. Наверное, меня должна терзать ревность, однако не терзает. То, как она смотрит на Жеребчика, и близко не похоже на страстный взгляд, которым она буквально рвет меня на части.

Кроме того, сегодня она идет со мной, у меня есть доказывающая это переписка.

Сесиль подходит к бару, смеясь над какой-то шуткой Жеребчика, и я демонстративно надеваю ей на голову свою шляпу.

– Надела шляпу, оседлай ковбоя, да? – Она ухмыляется. – Рыжий просветил меня, когда я пыталась стащить его шляпу.

– Ты пьяна в хлам. – Я поправляю шляпу, уже успевшую съехать набок.

– О да. И что теперь? У меня будут проблемы? – Сесиль усаживается ко мне на колени, словно так и должно быть, и обнимает за шею.

– Ты сама одна большая проблема, Горожанка. Поехали отсюда.

– А если я не хочу? – Она наклоняется так близко, что я различаю запах текилы в ее дыхании; бедра покачиваются, попка трется о мой член. – Ты позволишь? Или, может, отшлепаешь?

Хорошо, что в баре темно. Мои щеки, должно быть, пылают.

– Не подкидывай мне идеи, женщина!

Она кладет мою руку себе на живот, продолжая двигать бедрами, и я со стоном шепчу ей прямо в ухо:

– О-о, пожалуйста, прекрати.

– Прекратить что? – Сесиль невинно хлопает ресницами.

Мой член крепко прижат к ее попке. Сдерживаться все труднее. Черт, скоро я кончу прямо в штаны.

– Прекратить что, Остин? Прекратить возбуждать тебя? А может, я не хочу.

Господи, помоги. Я сейчас сделаю какую-нибудь глупость. Кажется, опьянение заразно.

– А если я суну руку тебе под юбку, дорогая? У тебя там влажно?

– Хочешь проверить?

Да! Черт, да! Голос разума напоминает, что она пьяна в дым, вызывая неприятный укол совести. Черт, надо было выпить пару рюмок виски, когда пришел.

– Так смелее! Будь безрассудным, дорогой!

Она смотрит с дерзкой улыбкой. Музыка грохочет, и в полумраке бара никто не обращает на нас внимания. Может, чуть-чуть, буквально на дюйм… Сердце выскакивает из груди. Сесиль хватает мою руку, кладет на внутреннюю сторону бедра и медленно двигает вверх. Еще не добравшись до трусиков, чувствую, как сильно она меня хочет, и осознание этого возбуждает даже больше, чем ее горячая влажная кожа. Ох, эта женщина меня погубит.

– Черт, – выдыхаю я. – Что тебя так распалило, красавица? Представляла, как я вхожу в тебя?

Сгибая руку, тянусь кончиками пальцев к ее влажному белью. Это определенно самый безрассудный момент в моей жизни. И самый чувственный.

– Неделями, Остин. Неделями.

Впиваюсь зубами в ее плечо, терпение на пределе. Еще немного, какая-то пара дюймов… Если я запущу пальцы в трусики, скользну внутрь, дотронусь до горячего клитора и взгляну на выражение ее лица, то просто не смогу остановиться и трахну ее прямо здесь, посреди бара. Она это прекрасно знает и мило улыбается как ни в чем не бывало.

– Ты танцуешь, Нековбой?

Я убираю руку и поправляю джинсы, пытаясь скрыть запредельное возбуждение.

– Лучший танцор в округе, Горожанка.

– Лучший ковбой, лучший танцор… Докажи!

Обхватив ее за талию, тащу на танцпол. О, это я могу доказать. Притягиваю Сесиль к себе и кладу руку на ее поясницу. Она кружится так самозабвенно, что волосы под моей шляпой развеваются в сумраке зала. Она мне полностью доверяет, знает, что я в любом случае удержу ее на ногах. Сердце в моей груди трепещет, как оборки на ее голубом платье. Похоже, я немного подрастерял сноровку, слишком давно не танцевал тустеп. Впрочем, то ли Сесиль этого не замечает, то ли ей просто все равно.

– Ты потрясающе выглядишь. – В перерыве между песнями я прижимаю ее к себе, все еще покачиваясь под гомон толпы в баре.

– Нравится платье? – Она смотрит с улыбкой. – Я надеялась, тебе понравится.

– Очень. Впрочем, ты прекрасна в любой одежде.

И, думается мне, еще прекраснее без нее. Она разворачивается и целует меня. Моя рука, лежащая на талии, скользит вверх по спине. Раздвигаю языком нежные губы и упиваюсь сладко-алкогольным вкусом. Приподнимаю ее в воздух, готовый на руках вынести из переполненного бара и трахнуть. Будь она чуточку трезвее, я поступил бы именно так, но, зная, что утром она ничегошеньки не вспомнит, не могу.

Песню за песней мы танцуем и целуемся прямо посреди зала. Завтра о нас будет судачить весь город, и, честно сказать, эта мысль меня даже радует. Хотя неприятно быть мишенью для сплетен, хочу, чтобы все знали – она моя девушка.

– Эй, босс! – Рыжий хлопает меня по плечу. – Ты не против, если мы с Денни поедем?

– Да, Рыжий. Я заберу Сесиль. – Я крепче сжимаю ее талию; надеясь, она больше не вздрагивает, потому что доверяет мне, а не потому, что алкоголь притупил рефлексы. – Наверное, нам тоже пора.

Сесиль надувает губы, однако покорно идет на парковку. Музыка гремит нам вслед, я с наслаждением вдыхаю свежий воздух без запахов алкоголя, жареной еды и пота.

Сесиль забирается на пассажирское сиденье моего пикапа и сбрасывает туфли. Небрежно расчесывая пальцами светлые волосы, она довольно вздыхает:

– Я не получала такого удовольствия… не знаю… много лет. – Прежде чем я успеваю ответить, она заговаривает снова: – Почему ты дал мне уехать с парнями? Ах да. Хотел провести ночь один, а тут как раз подвернулся отличный повод от меня избавиться. А я-то, дурочка, думала, что мы почти вместе.

Что она несет? Под единственным в городе знаком «стоп» пикап задерживается гораздо дольше положенного, потому что я не могу оторвать от нее глаз.

– Избавиться о тебя? Ты же сама сказала, что хочешь поехать!

– Нет-нет-нет, – смеется Сесиль. – Я-то как раз хотела остаться с тобой и поехала исключительно тебе назло, по совету Кейт. Хотя она вообще-то говорила о Кей-Джее, а не о тебе… Не важно. Не понимаю, Остин. Мы поцеловались, и это было восхитительно. Я подумала, между нами что-то есть. Потом ты повел себя как заботливый парень – дал выспаться, накормил завтраком… чтобы весь день не обращать на меня внимания и при первой возможности спихнуть на брата. Я сделала что-то не так? Складывается ощущение, что ты меня просто не хочешь.

– Неправда! Я хочу тебя так сильно, что еле сдерживаюсь. Просто я боюсь давить. Тем более официально ты все еще замужем.

А еще я в ужасе от того, как глубоко увяз. Даже до секса.

– Ты прекрасно знаешь, что это просто формальность. Меня с ним ничего не связывает. Ты не давишь на меня. – Она раздраженно вскидывает руки. – Господи, мне надоело притворяться, будто я не хочу, чтобы ты меня трахнул. Давай же, Остин! Мне необязательно тебе доверять, чтобы заняться с тобой любовью.

По идее ее речь должна бы завести меня, но вместо этого грудь пронзают горечь разочарования и бессильная ярость.

– И это все? – Сесиль пьяна и вряд ли