Когда оживает сердце - Ханна Бейли

– О да. Прими меня полностью. Глубже. О-о…

Его бедра ритмично двигаются. Обожаю такого Остина. Не терпится, чтобы этот необузданный дикарь трахнул меня до потери сознания.

– Не ожидал, что ты не прочь давиться моим членом. Хотя и подозревал, что этот прелестный ротик годится не только для болтовни.

Несмотря на немногословность, Остин, оказывается, любит сальности. Меня это совсем не злит, напротив, каждое слово заставляет возбужденно трепетать.

Скользнув языком по кончику, медленно отстраняюсь, продолжая посасывать головку, пока она не выскакивает изо рта с громким чмоканьем.

– Значит, будем применять его с пользой, – поддразниваю я и снова беру в рот горячий член, медленно вдыхая и разминая яички.

Сжав пальцы в кулак, Остин сгребает мои волосы наподобие конского хвоста и двигает им в такт голове.

– О господи. – Он резко отстраняется, а я облизываю губы, смакуя солоноватый привкус на языке. – Нет уж. Я не кончу, пока не войду в твою идеальную киску.

Он подходит к комоду и достает презерватив. Жадно смотрю, как он натягивает его и, наконец, во всеоружии нависает надо мной.

– Последний шанс передумать. Если ты не хочешь…

– Остин Уэллс, прекрати. Я тебя хочу. Что еще я должна сделать, чтобы это доказать?

Усмехаясь, я притягиваю его к себе и целую. Медленно, но страстно, как тогда, в озере. Провожу рукой по киске и подношу мокрые пальцы к его губам. Он с тихим стоном слизывает мою страсть.

– Видишь? Я вся мокрая, и виной тому ты. Никого никогда я не желала так сильно. Так дай мне то, чего я так хочу, Ос.

Не говоря больше ни слова, он переключается на мою киску, щекочет кончиком члена клитор. Я вою от нетерпения. Меня сжигает желание почувствовать его внутри. Нарочно дразнится? Наконец, Остин входит и плавно движется вперед, будто натягивая меня на свой член.

– О господи! – Хриплый стон прорезает густой воздух.

Он выходит, оставляя внутри лишь головку, и снова входит, на этот раз напористо, заполняя меня до краев.

Я обвиваю ногами его бедра, подгоняя, как разъяренного быка. Остин хватает мои лодыжки и перекладывает себе на плечи. Толчки становятся сильнее, с каждым он погружается все глубже и глубже.

– Боже, дорогая, ты будто специально создана для моего члена.

Я впиваюсь ногтями ему в ноги, требуя большего.

Дай мне все. И еще немного. Разорви меня пополам.

Остин прижимает ладони к задней поверхности моих бедер, с каждым толчком становясь все более диким и безрассудным. Сейчас он, наконец, берет свое и трахает меня так неистово, будто утратил всякое подобие контроля. Я все глубже утопаю в мягком матрасе под его необузданным напором. Большой палец опускается на клитор и рисует круги в такт толчкам. Впиваюсь зубами в покрывало, не в силах сдержать крик.

– Остин, я кон… – не договорив, срываюсь на стон.

– Давай, дорогая. Ты так прекрасна, когда кончаешь. Хочу ощутить это еще раз.

Меня захлестывает горячая волна оргазма, я растворяюсь в меду от корней волос до кончиков пальцев. Остин подается вперед, лихорадочно целуя меня то в шею, то в ухо. Толчки становятся порывистыми и какими-то отчаянными. Вцепившись в его бицепсы, смотрю, как тело напрягается, а потом медленно расслабляется. Мокрые от пота, мы прижимаемся друг к другу. Остин зарывается лицом в изгиб моей шеи, я чувствую кожей горячее неровное дыхание.

– Это было… Ты невероятна! – Он нежно целует меня в плечо и перекатывается на спину, не размыкая объятий. Лениво обвиваю его ногой, все еще поглощенная желанием чувствовать прикосновения.

– Каждый день бы это делала. До конца жизни.

– Пока ты здесь, могу это устроить.

Пока я здесь? Что еще мне сделать, чтобы он поверил: я не собираюсь никуда уезжать? Остин привык к тому, что его бросают, и заранее этого ждет. Видимо, дело в его отце. И Саванне.

Ощущение, что за мной наблюдают, заставляет меня повернуть голову. Так и есть: Остин глядит на меня с насмешливой улыбкой.

– Дремлешь?

– Вроде того. – Я глажу его лицо, целую мягкие губы.

– Я говорю, надо бы снова принять душ.

– Боюсь, мне туда не дойти. Оставь меня умирать здесь.

– Ищи дурака. Когда я оставил тебя умирать в прошлый раз, ты через каких-то полчаса чуть не заменила меня душевой лейкой. Нет уж, теперь я не выпущу тебя из виду.

– Ну, эта опасность миновала. Я уже получила, что хотела. – Я смеюсь и прижимаюсь к нему крепче, положив голову на грудь. – Может, проваляемся так весь день?

– К сожалению, мне нужно кое-что доделать. Иначе через пару недель нам не на чем будет вывезти две сотни голов.

Глупая горожанка внутри прыгает от восторга: секс с Остином спасает сотни жизней! Однако, поработав на ранчо, я знаю: никаких жизней это не спасет. Люди хотят есть, и ранчо доставляет пищу им на тарелки. А еще зарабатывает деньги и дает мне крышу над головой.

– И потом, у меня важная встреча, – он приподнимается взглянуть на часы, – через два часа.

– Встреча? В городе?

– Да, с адвокатами. – Взяв за руку, Остин усаживает меня на кровати. – Не важно. Пойдем в душ.

Вслед за ним иду в ванную. Он не спеша намыливает все мое тело, нежно массирует и ополаскивает с головы до ног. Я провожу рукой по его волосам, целую и прижимаюсь к нему под благодатными струями теплой воды. Ни один мужчина не заботился обо мне так, как он. Не могу сдержать слез.

– Что с тобой? – Остин берет меня за подбородок и тревожно глядит в глаза. – Почему ты плачешь?

– Это слезы радости. Просто… у меня еще не было столь заботливого мужчины. Спасибо.

– Дорогая, ты не должна благодарить меня за естественные вещи. Так же, как не должна извиняться за то, в чем не виновата. Сейчас для меня нет лучше места на земле, чем этот крошечный душ.

Естественные вещи. Знаю, в проявлении чувств после секса нет ничего необычного, и все же меня поражают его слова.

Остин выключает воду и оборачивает меня полотенцем. Нет, не полотенцем – роскошным, воздушным, мягким белым облаком.

– Ты что, ездил за ними в тот «девчачий магазин»?

Не скрывая восторга, я трусь щекой о мягкую ткань. Улыбаюсь, представляя, как он неуклюже топает сапожищами, пробираясь мимо стеллажей со склянками в поисках самых мягких полотенец.

– Ну, у тебя было всего два. Я подумал, еще парочка не помешает, если мы не хотим все время их стирать. – Остин плотнее заворачивает меня в мягкую махровую ткань. – Эти определенно лучше моих старых. Правда, серых не было, так что я взял белые.

Я реву в три ручья. Из-за полотенец, конечно. Или из-за того, что влюбилась по самые уши.

23. Остин

Не понимаю, почему ее бывший до сих пор не объявился. Без новых угроз Сесиль с каждым днем становится безмятежнее, я же, напротив, беспокоюсь все сильнее. В ту, первую, ночь я