Город Тысячи Пещер - Анна Синнер

короны. Даже магию использовать боялся, их бы точно засекли. Но увидев в разрушенной деревне это, сам перепугался до смерти и чуть не зажарил существо, правда Беатрис оказалась на удивление верткой. А когда, обессилев, он устроил ночлег в лесу, чудовище принесло в зубах пучок ансийской травы. Растение обезболивало, снижало температуру и успокаивало, а потому высоко ценилось целителями. Тогда он и понял, что существо, оказывается, было разумным. Той ночью трава помогла мальчишке. Лихорадка спала и принц, хоть и сходил с ума от горя и гнева, все же пришел в себя и, наконец, мог идти на своих двоих. Чему Рей был несказанно рад. Тащить наследника на собственном горбу было тем еще удовольствием.

Так «это» и дошло с ними до Сейгарда. Лиор был не против, став изгоем, несносный эльф существенно пересмотрел свои взгляды и принял чудище как родное. Оборудовал ей жилище в старой башне на севере города и даже предложил дать ей имя. Иллая Беатрис обожала и, хоть остальных студентов и не жаловала, ради него частенько прибегала в академию. Передвигаться она предпочитала опираясь на все, имеющиеся в ее распоряжении, четыре конечности и расстояние от болот до академии преодолевала в кратчайшие сроки. К Рею она относилась благосклонно, но особой привязанности не испытывала. А вот пирожки Анны у него из дома воровала с завидной регулярностью.

Лиораэль же… Совсем другая история. Стоило эльфу появиться на горизонте, Беатрис мгновенно забывала, что передвигается она способом далеким от изящества, выпрямлялась в полный рост и изображала из себя настоящую леди. Не шикала, не скалилась, а скромно молчала, теребя редкие волосы. Леди, к слову, была на голову выше объекта обожания, а Рей и вовсе не доставал ей до плеча. В целом, он бы не удивился тому, что где – то в башне Беатрис лежит украденное у кого – то из студенток платье на манер свадебного и тюль на манер фаты. Воришкой она была знатной. Хотя винить существо в пылкой любви к ректору было сложно, Лиор был до неприличия красив.

Однако, на этот раз присутствие черноволосого эльфа, мчащегося за ними по тоннелю, «леди» не заботило. Беатрис отпустила руку Рея и, словно фурия, неслась вперед на всех четырех конечностях. Вылетев на площадь перед ныне заброшенной библиотекой, Беатрис вновь издала поистине ужасающий вопль.

Рейден, кажется, забыл как дышать. Иллай лежал на ступеньках, всего в паре десятков шагов. В луже крови. А рядом, свернувшись клубком, положив окровавленную лапку на шею принца, лежала она… Леди Астория Берлейн. Ранее именуемая моль, девица и столичная фифа.

ГЛАВА 28. ТЕНЬ

Очнулась Аста, по – видимому, в целительской, укрытая теплым невесомым одеялом. Приподнялась на подушках и обнаружила, что одета в свою пижаму, а волосы заплетены в косу. Целительские ей показывал Кейлор, но она как – то и не всматривалась. А зря. Комната была невероятно уютная. Просторная кровать с горой мягких подушек. Окно с видом на водопад. Освещение почти такое же, как у нее в комнате, но вместо ярких сияющих сфер в диковинных светильниках робко мерцали языки пламени, заливая помещение уютным приглушенным светом. Рядом с кроватью – маленький столик, заставленный всевозможными зельями и эликсирами. У стены – шкаф с кристаллами и всяческими артефактами. Еще один стол, заваленный пучками разнообразных медицинских трав, от которых исходил умопомрачительный аромат. Дверь скрипнула, и в комнату зашел принц с тарелкой бульона в руке.

Неплохо она его разукрасила. Отметила на самом видном месте. Когда в панике резала запястье, боясь потерять драгоценные секунды, приложила руку к ране на шее. И теперь у принца было самое настоящее «ожерелье», сползающее на ключицу.

Иллай сел на краешек кровати и протянул ей тарелку. Аста и правда была ужасно голодна. Клятва отняла все силы. Неизвестно, сколько она провалялась без сознания. Бульон был невероятно вкусным. Наваристый, с вермишелью, луком, морковкой и горой свежей зелени. И готовила его уж точно не Анна… Не ее «почерк».

– Кто готовил? – Аста зачерпнула еще ложку и зажмурилась от блаженства. Слегка соленый, с легкой, едва заметной остринкой.

– Рейден. Анна захворала, так что пока мы… Своими силами.

Герцог умеет готовить? Кто бы мог подумать. Им бы на пару с Анной ресторан открыть. Вроде простецкое блюдо, но такого вкусного бульона она отродясь не пробовала.

– Я почувствовал, что ты проснулась.

Принц, похоже, говорил сам с собой, и ответ ему явно не требовался. А потому она продолжила трапезу. Иллай вынул из кармана нож и чиркнул по ладони. Аста завыла и чуть не уронила тарелку:

– Ты что творишь? Больно!

На руке появился маленький порез, такой же, как оставил нож на коже принца. Он, наконец, обратил на нее внимание:

– Это ты что творишь?

– Вот тебе и «спасибо».

Иллай вскочил на ноги:

– Спасибо за что, Аста? За то, что спасла меня ценой своей жизни?

О том, что она своими собственными руками разрушила все, о чем мечтала, Аста предпочитала не думать. Но принц все не унимался и метался по комнате, словно раненый зверь. Как бы не поджог чего.

– Ты совсем дура? Не понимаешь очевидных вещей? Кто – то уже знает, что единственный законный претендент на трон Эльсинора жив! И обязательно вернется, чтобы закончить начатое!

Иллай был зол. Ужасно зол. Аста решила «не дергать кота за усы», тихонько доедала свой бульон и не пикала.

– Кровавая клятва! Поверить не могу! Как ты вообще до этого додумалась?

Идея и правда была хуже некуда. Слова кровавой клятвы знали даже дети. Но пользовались ей редко, слишком велика цена. Богиня смерти была жестока, но справедлива. Приносящий клятву отдавал себя взамен того, кого пытался спасти. И богиня оставляла жизнь… Одну на двоих. Но не всегда. Намерение должно было быть искренним, а любовь бесконечной и чистой. Аста слышала истории, когда охочие до брака девицы или, наоборот, ревнивые мужья и поклонники убивали объект своей страсти, чтобы потом связать жизни кровавой клятвой. Такую жертву богиня не принимала. Но если узор клятвы появлялся на коже, означало одно – богиня приняла дар, и теперь двое были связаны до конца своих дней. Конец, к слову, тоже был один на двоих. Аста принесла в жертву все. Не только свою жизнь в прямом смысле слова, но и все планы и мечты. Радовало одно, теперь Винсент сам ее бросит. Правда, если узнает, с кем именно она себя связала, скорее всего, лично ее прикончит. Ведь теперь, если не будет Асты, не