Зачем нам любовь. Том 1 - Маргарита Дюжева

Словами просто невозможно передать как мне жаль. Просто до дрожи. До истерики.

Так облажаться не каждому дано, для этого талант нужен.

— Мне тоже жаль.

Ну все. Можно считать, что это прощание.

— Я пойду? — с этими словами я приподнялась со стула, намереваясь уползти в какую-нибудь щель и вдоволь пострадать.

— Куда? Сидеть! — голосом пригвоздил меня обратно, — никаких уходов, пока я не разберусь в чем дело.

— Но…

— Не переживай. Это гораздо проще, чем ты можешь себе представить и много времени не займет.

Много–немного, но десять минут я просидела как на иголках, боясь лишний раз пошевелиться и не поднимая взгляда от сжатых коленок. Начальник нет-нет, да и посматривал на меня. Странно так посматривал. Задумчиво. Как будто оценивал, как лучше меня уволить – со штрафом за безалаберность, или без.

А потом раздался звонок:

— Ну что там? — спросил Седов, откинувшись на спинку кресла, — угу, понял. Присылай.

После этого он нажал кнопку на селекторном:

— Пригласи Медведеву. Прямо сейчас.

— Да, Роман Дмитриевич, — раздался голос Натальи.

После звонков, Седов снова уставился на меня, словно я была главным источником головной боли, несварения и всех остальных неприятностей на свете.

— Можно мне идти?

— Нет.

— Но к вам же сейчас придут…

— Это не проблема. Можешь пересесть, — кивком указал на небольшой диван, стоящий в углу.

Я послушно перебралась туда

Спустя пару минут до нас донеслось торопливое цоканье каблуков. Кажется, кто-то очень спешил. Аж спотыкался от спешки…

Короткий разговор за дверью, слов которого я не разобрала, потом отрывистый стук и томное:

— Роман Дмитриевич, вы меня вызывали? — в кабинет заглянула Алиса.

Волосы через плечо, на блузке расстёгнуто на одну пуговку больше, чем надо, живот втянут, грудь выпячена – красотища неописуемая.

Однако Роману до этой красотищи не было никакого дела, потому что встретил он ее стальным:

— Ты уволена.

***

От неожиданности Алиса споткнулась, запутавшись в своих каблучищах, и была вынуждена схватиться за спинку стула, чтобы не упасть.

— Роман Дмитриевич, — с мягким кокетливым укором, — ну и шуточки у вас. Я аж чуть в обморок не упа…

— Никаких шуток, Алиса. Вы уволены с сегодняшнего дня. Без необходимости отрабатывать. Поэтому прямо сейчас собираете свое барахло и покидаете нас.

— Как…Почему? — растерялась она.

Я чувствовала себя лишней на этом представлении. Вроде распекали не меня, а стыдно почему-то было мне.

В этот момент Алиса заметила меня и тут же залилась малиновым злым румянцем.

— Пусть она выйдет! Я отказываюсь решать свои личные проблемы в ее присутствии!

— Личные проблемы? Это не ко мне. Мы разбираем исключительно рабочие моменты, и поскольку Есения имеет к ним прямое отношение, она останется здесь.

— Она про меня чего-то наговорила? Да? Поэтому вы меня вызвали?

— Вы здесь по причине того, что из-за ваших действий чуть не сорвалась важная сделка.

— Я не имею никакого отношения к этой сделке! Ее отдали этой, — небрежный кивок в мою сторону.

— Еще как причем, — Седов холодно улыбнулся, — давайте я сам расскажу, как было дело, а вы если что поправите?

Алиса нервно облизала губы, а Роман продолжил:

— Есения подготовила документы и собиралась отправить их после обеденного перерыва. Вместе с остальными сотрудниками отдела она отправилась в кафе, а вы остались и, воспользовавшись отсутствием свидетелей, испортили тот документ, в надежде, что коллегу накажут.

— Глупости, — она категорично тряхнула блондинистой шевелюрой, — я ничего такого не делала и вообще не понимаю, о чем речь! Она специально такое сказала, чтобы оклеветать меня! Подставить перед вами!

— Хорошо, — согласился Роман Дмитриевич, — не хотите признаваться сами по-хорошему, значит будет по-плохому.

Он развернул монитор в нам лицом.

— Итак. Судя по записям сетевого журнала, Есения внесла изменения в документ в двенадцать сорок пять. После этого закрыла его и выключила компьютер. В час десять он был снова включен, снова открыт тот же документ и к нему еще пяток других, из которых вразнобой были скопированы отдельные куски и вставлены в нормальный текст.

— Откуда мне знать, что она там копировала, — краснея еще сильнее прошипела Алиса, наградив меня убийственным взглядом.

— Проблема в том, что Есения физически не могла этого сделать, потому что в это время находилась в кафе со своими коллегами.

На экране появилась запись с камер наблюдения, на которой было отчетливо видно, как мы занимаем столик.

— Обратите внимание на время записи – оно совпадает со временем, когда проводилась работа с документом. Есения не могла быть в двух местах одновременно. Следовательно, в тот момент за ее рабочим компьютером находился кто-то другой.

— Да мало ли кто там мог быть! У нас столько сотрудников в фирме, и все постоянно шатаются без дела! — фыркнула она, но уверенности в ней заметно поубавилось. Дышала тяжело, надрывно и постоянно заправляла прядь за ухо, выдавая свою нервозность, — кто-нибудь зашел и…

— Никто не заходил, — бесстрастно сказал Роман, а потом что-то нажал и появилась следующая запись. Прямо из нашего кабинета.

На ускоренной промотке мы наблюдали, как Алиса дожидается нашего ухода, потом вскакивает и бежит за мой компьютер, включает его и начинает шуровать там, открывая то один файл, то другой. Потом видимо нашла нужный и принялась копаться в нем, то и дело замирая и воровато оглядываясь в сторону двери, будто боялась, что кто-то заглянет внутрь.

Потом выключила компьютер, поправила мой стул и проворно сбежала из кабинета.

А на второй половине экрана все это время шла запись из кафе, на которой отчетливо была видна я сама.

— Это подделка! — просипела Алиса, — она все подстроила…

— Это записи от моих ребят айтишников. У них никто ничего не подделает, и не подстроит.

— Но я…

— Вы чуть не сорвали сделку. Подставили коллегу и повели себя крайне непрофессионально. Такие сотрудники мне не нужны, поэтому – всего хорошего.

— Вы не имеете права меня увольнять!

— Конечно, имею, потому что это мой бизнес. И у нас два пути. Либо ты уходишь по собственному желанию, либо по статье за халатность, подлог, а также ущемление чести и достоинства. По какому пути мы пойдем зависит только от вас.

Каждое его слово, как обломок льда.