Зачем нам любовь. Том 1 - Маргарита Дюжева

Ремизов обвел меня подозрительным, оценивающим взглядом и сказал:

— Можно, выйти завтра на полчасика пораньше.

Да ни за что!!!

Вслух:

— Почему бы и нет.

Главное не начать рыдать прямо здесь и сейчас. Конечно же, от восторга и восхищения.

— Договорились.

Пожалуйста, сделайте так, чтобы он забыл об этом договоре. Умоляю. Я еще слишком молода, чтобы помереть от бега.

Марат шел впереди, я хромала следом за ним. Кряхтела и охала, пока он смотрел в другую сторону, и старательно втягивала живот, когда оборачивался ко мне.

Так глупо и смешно, что в конце концов я не выдержала и рассмеялась.

— Что? — не понял он

— Если бы ты только знал, как сильно мне хочется прилечь на травоньку и не шевелиться…неделю.

— А я все думал, когда же ты, наконец, признаешься, что бег – это не твое, — бессовестно усмехнулся он.

— Так заметно? — простонала я и, прекратив притворяться, прижала руку к ноющему боку.

— Очень. У тебя такая мука в глазах, что только обнять и плакать.

Плакать не обязательно, а вот против объятий я ничего не имела против.

— И ты, жестокий человек, вместо того чтобы посадить жену на лавочку и купить пирожок, бессовестно ее подгонял?

— Кто я такой, чтобы мешать самоистязанию? — он философски развел руками, и мы как-то неожиданно дружно рассмеялись.

Идти рядом с ним, иногда соприкасаясь плечами, и вот так беззаботно смеяться было настолько офигенно, что у меня неистово полыхали щеки, а сердце так и вовсе норовило выпрыгнуть из груди.

— Так зачем тебе это, Есь? Ты же ни разу не бегун.

Что бы быть к тебе ближе…

— Ну…спорт и все дела, — расплывчато ответила я, пытаясь не выдать саму себя и свои чувства.

— И все дела — это как?

Да что ж ты въедливый-то какой?

— Давно хотела заставить себя чем-то заниматься, но одной вечно лень и не хватает самодисциплины. А с тобой как-то проще.

— Раз есть такое желание, то могу пригласить тебя на тренировку в зал, или в бассейн. Я думаю, это понравится тебе больше, чем бег.

— С удовольствием! — выпалила я, не особо задумываясь о последствиях, а Ремизов коварно пошевелил бровями

— Ну все, Есения. Готовься. Сама напросилась.

Знаю, но что поделать.

Я и бегать готова, чтобы быть рядом с тобой. И прыгать. И заниматься греблей на байдарках.

Все, что угодно, товарищ Ремизов. Все, что угодно…

***

Душ, завтрак, сборы…

Все это прошло в полнейшем тумане. Я более-менее отдышалась и пришла в себя, только когда мы уже заехали на парковку между двух офисных зданий.

Дальше – мне налево, Марату направо, а мне жуть как не хотелось его отпускать.

После насыщенного «спортивного» утра, проведенного в компании мужа, я чувствовала так, словно от меня пытаются оторвать кусок. Неприятно, возмутительно и вообще не честно.

Хотелось пойти с ним, весь день мешаться под ногами и требовать к себе внимания.

Такой вот мелочный, детский эгоизм, с которым мне никак не удавалось совладать.

Правильно говорят, что от чувств люди дуреют! Правильно!

Вот раньше бегала с работы на работу, потом приходила домой, падала замертво и, перехватив несколько часов тревожного сна, вскакивала, чтобы все начать заново. Зато никаких любовных страданий.

Единственная моя ревность была к тетеньке на рекламе матрасов для сна, которая сладко обнимала мягкую подушку, а не вот это вот все. Когда в душе разброд, в сердце то стынет. То кипит, а в голове вообще не понятно, что творится, провоцируя на опрометчивые слова и действия.

Вот как сейчас, когда я даже хорошенько не успела переварить внезапно пришедшую мысль, а просто взяла и выпалила:

— Может, пообедаем вместе?

Спросила и тут же смутилась. Ну что за бестолочь! Нельзя же так бездарно и навязчиво! Нельзя!

Мне жуть как не хотелось быть навязчивой, но не было никаких сил и возможностей совладать с той глупой девочкой, которая проснулась внутри меня и жаждала внимания Ремизова.

Он пожал плечами:

— Почему бы и нет. Если отец не организует очередное внеплановое собрание, то можно встретиться.

— Отлично, — я степенно кивнула, изо всех сил стараясь не слишком светить довольной физиономией, — позвонишь мне, когда будешь точно знать?

— Позвоню.

И мы разошлись.

Он пошел к себе, на ходу с кем-то разговаривая по телефону, а я на крыльях своей нелепой любви полетела в другу сторону.

День должен был быть хорошим. Я в этом уверена.

Однако по закону подлости первым, кто мне попался на пути был Роман Дмитриевич.

Снова у лифтов. Просто место встречи какое-то.

Сегодня он был в светло-голубом костюме, оттеняющим цвет его глаз, делая их еще более холодными. Все такой же иронично-расслабленный и в то же время цепкий.

Царапнул по мне внимательным взглядом – словно слой кожи содрал. На миг задержался на блаженной улыбке, которую я не успела спрятать до лучших времен, и усмехнулся.

Рядом с ним я непроизвольно вытянулась по стойке смирно, прижала локтем сумочку к боку и уставилась на табло, на котором проворно менялись номера этажей.

— Как ваши дела, Есения? — спросил он нарочито вежливо и отстранённо, — как прошел ваш вчерашний вечер?

— Отлично, — натянуто ответила я.

— Не скучали?

Он это просто так сказал? Или о чем-то знал?

Я удивленно обернулась к начальнику, только он на меня не смотрел, а был занят перепиской в телефоне.

— Даже не думала.

— Ну и правильно, — хмыкнул он, пропуская меня в лифт.

К счастью, кроме нас в кабину зашли еще трое сотрудников, и весь путь наверх, я была избавлена от необходимости отвечать на неудобные вопросы и потеть под пристальным въедливым взглядом начальника.

А когда приехали на наш этаж, Седова тут же взял в оборот кто-то из старших менеджеров, и мне удалось по-тихому сбежать в свой отдел.

В кабинете пока было тихо. На месте оказалась только Елена Алексеевна, а Людмила с Алисой еще не подошли.

— Здравствуйте! — бодро произнесла я, оставляя все личные проблемы за порогом.

— Добрый день, Есения, — мягко улыбнулась она, — чудесно выглядишь.

Это все магия утренних пробежек – шальной румянец до сих пор играл на щеках.

— Спасибо! Вы тоже.

Я заняла свое рабочее место, включила компьютер