Сводница без тормозов - Любовь Перуница

мы ещё несколько минут сидели в ошеломлённой тишине. Потом Женя медленно повернулся ко мне. В его глазах было столько эмоций — облегчения, неверия, благодарности, — что у меня комом подкатило к горлу.

— Я… я сейчас позвоню Воганову, — прошептал он, доставая телефон. Его пальцы дрожали. — Сниму эту кабалу. Раз и навсегда.

Он вышел из кофейни, чтобы сделать звонок. Я смотрела ему вслед, на его расправленные плечи, и чувствовала, как по моим щекам катятся слёзы. Это были слёзы счастья. Не просто из-за денег. А из-за того, что его тяжелейшая ноша наконец-то была снята. И снята благодаря его же собственному мужеству и честности. Бизнес-ангел нашёлся не в виде мифического существа, а в лице мудрой женщины, которая разглядела в нём то, что другие боялись или не хотели видеть — сильного, настоящего человека.

Интерлюдия: Милана

Кабинет отца. Массивный стол, отделанный тёмным дубом, тяжёлые портьеры, поглощающие дневной свет.

Воздух спёртый, густой, дышать им трудно. Здесь пахнет деньгами, кожей и сигарами, и… страхом. Моим страхом.

Состояние измученности, усталости, тошноты. К горлу постоянно подкатывает ком. Холодный пот облепил тело, от себя самой стало мерзко. Это чувство уязвимости было мне незнакомо. Но даже мне не под силу совершить поступок, который меня сейчас обяжут сделать, чтобы положить конец этому кошмару.

Этот кабинет я посещала чаще, чем свою комнату, и провела здесь в сумме больше времени. Ненавижу здесь каждую деталь. Понимать я это стала только сейчас, спустя годы.

Мы втроём: я, отец и Костя. Молчание. Оно давит на барабанные перепонки, звенит в ушах. Отец не смотрит на меня, продолжает перебирать документы, которые ему принёс Костя по одному из наших филиалов. Что-то подписывает, что-то откладывает.

— Ну что, сестрёнка? — Костин голос, доносящийся со стороны мягкого кожаного дивана, режет тишину, как тупой нож. — Поздравляю. Твой женишок оказался не только умным, но и щедрым. Подарил нам девять с половиной миллионов. Правда, убытков принёс на пару десятков миллиардов.

Я чувствую, как кровь отливает от лица. Холодеют кончики пальцев. Он нашёл деньги. Это могло означать только одно: мы больше ничем не можем его привязать, и сейчас начнётся показательная порка.

— Он не мог… — сипло вырывается у меня. — Откуда?!

— Нашёлся инвестор, — отец поднимает на меня взгляд. Его глаза — куски антрацита. Холодные, мёртвые. — Видимо, не все считают его неудачником. В отличие от его невесты. Ах да, бывшей?

Началось. Яд из отца начинает брызгать на меня, а взгляд такой, словно он силой мысли хочет разорвать мою голову.

Но я больше не могу терпеть, как раньше. Это последняя капля. Та самая, что переполняет чашу, которую я годами наполняла своей ложью, манипуляциями и притворством. Во мне что-то обрывается. С треском, с болью.

— Какие у тебя ко мне претензии? Все твои указания…

— Были выполнены тобой хреново! Я говорил, что его надо держать! Говорил, что он ценен! Поглощение его шарашкиной конторы открыло бы врата к огромным возможностям, но из-за твоей самонадеянности мы всё просрали! — Воганов-старший кричал, размахивал руками. Лицо его багровело. — Неужели так трудно было ему отсосать качественно и борщ сварганить? С тебя-то и требовалось всего ничего!

Снова повисла тишина, а я чувствовала себя школьницей, даже хуже. Котёнком, которого носом тычут в его же испражнения.

Сейчас нужно просто перетерпеть. Так было всегда. Но мне невыносимо тяжело.

С момента, как наша с братцем мать сбежала от «папулечки», он стал зверем. Нам с братом было совсем немного: мне семь, ему девять. Было страшно, мы жили в неизвестности.

Отец стал воспитывать нас с Костей сам, во всём. Он видел в нас средство достижения своих целей. Костя был умным с детства, для него пророчили будущее наследника огромной корпорации. Братишка должен был постигать азы стратегии, искусство управления, бизнеса, переговоров. Конечно, без «тёмных материй» вроде шантажа и угроз дело не обходилось. Костя всё впитывал, во всё вникал, помогал. Идеальный сын, не то что непутёвая Милана.

Пока Костя готовился стать преемником, из меня делали серого кардинала. Но девочки семи лет не хотят подслушивать разговоры болтливых жён высокопоставленных чиновников и доносить сведения. Они хотят быть принцессами, быть любимыми. Разве это так много? Как оказалось — много.

От меня ждали свершений, но не таких, как от Кости. Мне чётко ставили задачу, и, если я не справлялась, — порицали, лупили, лишали детских радостей. Я не была таким хорошим стратегом, как мой брат. Я не умела так думать, как он. «В этом мире нужно всё заслужить», — так всегда говорил отец.

Потом задачи из «подслушать, сфоткать, отвлечь» превратились в «заигрывать, соблазнять, манипулировать». Незаметно, по указке отца, я стала элитной шлюхой, эскортницей. Задача которой, стоило мне достичь совершеннолетия, была ублажать мужчин так, чтобы они отдавали мне свои секреты. Подстилка. Я смирилась, приняла это и… привыкла. Для меня это стало обыденностью — просто работа, холодный расчёт. Эмоции выключились.

Встретив Женю, я тайно надеялась, что это мой последний «клиент». Я надеялась, что смогу полюбить его за эти пять лет. Не смогла. Но он стал целью. Задача — удержать, привязать. Но что бы я ни делала, он отдалялся всё дальше. А параллельные задания от отца не прекращались. Не знаю, видел ли «жених» всё то, что со мной творится, но явно чувствовал. Его отстранённость вызывала у отца гнев и ненависть. Я ошиблась! Просчиталась!

Предложение, которое я из него выкрутила долгими манипуляциями, стало лишь отсрочкой краха.

— Ах, это я накосячила?! — мой голос срывается на крик. Я вскакиваю, с размаху бью ладонями по столу. Звенит хрустальная пепельница. — А я что?! Я всё для тебя! Всю жизнь! Ты сломал меня! Сделал пешкой, шлюхой в своей игре! Я должна была выйти за него, чтобы скрепить ваш дурацкий альянс! А он, между прочим, тоже человек! Не всё от меня зависело!

Слёзы, горячие и солёные, текут по моему лицу, размывая безупречный макияж. Я больше не могу держать это в себе. Эти чувства разрывают меня изнутри.

— Да, ты! Твой промах! Стараться надо было лучше, а не свои хотелки удовлетворять. Сначала — дело!

Дело… Когда враньё о беременности не сработало и Женя меня отверг, когда попытки завлечь его в постель провалились, я предприняла глупый, отчаянный шаг. Стас — парень, который так липко облизывал меня взглядом, — легко поддался моим чарам. Не заметил моей лжи про таблетки, которые я якобы принимала, рассчитывая забеременеть от Жени.

Было легко подцепить его в клубе. Утащить в квартиру, развлекаться с ним