Королевская кровь-13. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова

— Надеюсь, ты все слышал, Великий, — проговорил он, — дело движется. Скоро мы все будем знать. Скоро и ты сможешь отправить своих людей — как только мои ученики проверят, что враги наши держат свое слово.

Легкий холодок коснулся его лба. Ворон слышал и одобрял.

А еще через полчаса из телепорт-портала шагнул молодой темный с военной выправкой. Его, представившегося бароном Дугласом Макроутом, посланником Корвина Гёттенхольда, привели к Четери.

— Владыка, — сказал барон, поклонившись, — мой повелитель послал меня с письмом, которое просит передать великой Хиде. Герцог Дармоншир, который ведет переговоры с кнесом Ренх-сатом, написал моему повелителю о том, что кнес готов отдать нам женщин за продовольствие, подтвердив слова нашего наблюдателя. На Тидуссе нет излишков продуктов, однако Йеллоувинь обещал поделиться. Но мой повелитель решил, что великой Хиде, если она еще жива и ждет освобождения, будет полезно узнать о потребностях кнеса и его отчаянном положении. Мой повелитель считает, что она сможет извлечь из этого выгоду для себя и народа тимавеш.

— Твой повелитель прав, — ответил Четери. — Я отдам письмо своему ученику. Великой Хиде нужны силы, а кто дает сил больше, чем верные последователи?

Через два часа трое Мастеров шагнули в дымку портала, а Четери, ощутив, как сильно ослабели нити, соединяющие учеников с ним, едва удержался, чтобы не пойти за ними.

Нет, этот путь для него закрыт. У него впереди другой. И он его найдет.

21 мая, Вейн, Дармоншир, Мартин фон Съедентент

Давненько барон фон Съедентент не брался за выполнение защитных артефактов. И потому, что квалификация его была уже слишком велика для этого, и потому, что других задач, более интересных и важных хватало. Да и для создания отличного артефакта хватило бы любого профессионала с двадцатилетним опытом.

Но Бермонту не нужен был отличный, ему нужен был превосходный.

В маленьком пузырьке у барона было несколько капель крови короля-медведя, а в платке лежал золотой волос Полины-Иоанны, которая и не подозревала, что он попал к магу в руки.

Для исполнения заказа Мартину нужны были и драгоценные камни-накопители, на которых можно было вырезать знаки, и специальные инструменты. С камнями вопрос решился — Бермонт предложил выбрать любой камень или драгоценность из королевской сокровищницы, и барон, подумав, попросил найти ему чистейший изумруд — чем крупнее, тем лучше, но, главное, без включений. Изумруды считались идеальными камнями для защитных заклинаний, а уж крупные естественного происхождения накапливали стихийные силы самостоятельно и могли подпитывать вязь заклятия вечно.

Через несколько дней ему прислали телепорт-почтой не просто изумруд — украшение-подвеску. Посередине — чистейший ограненный камень размером с плоский орех, вокруг него — рубины-лепестки высочайшего качества, образующие лепестки изысканного шиповника. Барон, разворачивая пакет, присвистнул и показал украшение Виктории. Встретить чистый, прозрачный изумруд крупнее трех-четырех карат было почти невозможно, а он держал в руках самоцвет карат в двадцать, и он был идеален.

— Твоя защита работала бы и на медной пластине,- заметила волшебница.

— Вики, ты же моя жена, в тебе должна была уже прорасти блакорийская практичность, — потешно изумился Мартин. — Внимай и запоминай: если есть возможность поработать на уникальном материале, а заказчик от его стоимости даже не почешется, надо ее использовать.

Виктория, которая разгульный образ жизни, в отличие от него, не вела, и за время работы в Эмиратах приобрела состояние побольше его собственного, снисходительно взглянула на него поверх книги «Экстремальные каркасные плетения» — монографии Таис Инидис. Ее она взяла в их блакорийском доме, когда они ходили туда за одеждой.

— Что-то мне кажется, ты уже заскучал, — проговорила она.

— С чего ты взяла? — Мартин с невозмутимым лицом принялся рассматривать украшение и править на чертеже набросок рунной защиты. Потом вычертит все точно, высчитает до миллиметра, перенесет на камни и напитает силой. Такая работа займет недели две минимум — потому что знаки вырезались поэтапно и стихийными потоками напитывались тоже, запечатлевая ауру защищаемой и кровь того, от кого требовалась защита.

Сложная работа. Но Мартин не на шутку увлекся ею.

— Ты всегда начинаешь шутить как заведенный, — усмехнулась она. — И потом предлагаешь что-то этакое.

— Ты права, — вздохнул он. — У Марины тут, конечно, славно. Я тут как на отдыхе у сестры, болтаю с ней, обнимаю тебя, уничтожаю запасы алкоголя ее мужа. Мы с тобой заслужили этот отпуск, да? — Он посмотрел на Вику, которая выглядела уже почти как раньше, и только едва заметные морщины на шее, у глаз и рта да седые короткие волосы, уже начавшие отрастать у корней темным, напоминали о том, какими они были недавно.

— Однозначно, — ответила она. — Тут хорошо. Но тебе тяжело прохлаждаться, потому что ты думаешь о том, что еще ничего не закончено?

— Как будто ты не думаешь о том же, — проворчал он. Дочертив эскиз, вскочил. Мартин теперь постоянно использовал возможность двигаться — после старческой немощи, боли в суставах и тремора, ощущение молодого тела вызывало у него почти экстаз. А Вики и вовсе радовала его утренней гимнастикой так, что кровообращение усиливалось как у подростка.

Мартин фотографировал их вдвоем каждый день.

— У других пар есть альбом старения вместе, — объяснил он, — а у нас будет альбом наоборот. Да и в принципе я хочу запомнить себя старым хрычом. Очень мотивирует к дальнейшему развитию резерва, знаешь ли.

Вики не была против. Им вообще оказалось очень комфортно вдвоем и в безделье — они отсыпались, занимались любовью, как только тела позволили это делать (Мартин, признаться, испытал в первый раз огромное облегчение), переписывались с Сашей, у которого на носу был восемьдесят первый день рождения, обсуждали возможности вернуть Макса, иногда приходили на военные позиции — Вики к инляндской армии, Март — к блакорийской, — но там активно справлялись без них. Они гуляли, с большим теплом общались с четой Дармонширов, помогали леди Лотте с детьми и виталистам в лазарете, обсуждали все на свете, обследовали морское побережье и заросшие трещины, ходили купаться на Маль-Серену, чье побережье было защищено огромным духом океана. Даже сходили на могилу к Михею в Верхолесье, до которого иномиряне дойти не успели, и долго бродили по улицам городка, вспоминая, как тут все было в тот раз.

О прошлой трагедии напоминал только скромный черный обелиск у восстановленного