Мышка. Тройное чудо для босса - Роза Александрия

На меня нападает какая-то апатия. Я жду Мышкину, а сам уже не знаю, что ей сказать. Она же хотела поговорить до аварии. Вдруг у нее что-то важное? Но что бы она ни сказала, я знаю, что выхода у меня нет. Я должен жениться на Марго, а с Александрой расставить все точки над «И».

Когда солнце встает довольно высоко, в дверь стучат, и в палату тут же входит Александра.

У меня даже дух перехватывает от того, какая она красивая. Словно и не она вовсе. Да, глаза заплаканные и вид, будто она не ела, не пила и не спала месяц, но кожа будто светится, а в глазах живой огонь.

— Привет… — скромно выдыхает она, и я неловко отвечаю:

— Привет.

Девушка проходит дальше и садится на стул, где сидел доктор.

Мы долго молчим, разглядывая друг друга, словно впервые, и наконец я разрываю это томительное молчание:

— Извини, я так и не приехал тогда…

— Дмитрий Николаевич, за что вы извиняетесь? Боже, как хорошо, что вы живы. Мы все себе места не находили, пока вы лежали в коме, — выдыхает Мышка, а я грустно улыбаюсь.

— И ты?

— И я… — кивает девушка и спохватывается: — Вы, наверное, переживаете насчет работы? Все хорошо, вас все очень ждут. Дела идут как положено…

— Нет, я не для этого тебя позвал.

— А для чего? — округляет глаза Мышкина, и я закрываю свои, не в силах вымолвить то, что должен.

— Вы же хотели мне что-то сказать? — пытаюсь оттянуть неизбежное, и девушка кивает, густо покраснев. Понимаю, к чему все идет, и не могу позволить ей произнести те слова, о которых она будет очень жалеть, поэтому быстро говорю:

— Но сначала я! Хорошо?

— Да! — радуется Александра, отчего в груди что-то обрывается. И на выдохе я произношу то, что совершенно точно разобьет сердце не только ей, но и мне:

— Я женюсь. Я люблю Марго, и у нас будет ребенок. Это мой единственный шанс создать семью и я им воспользуюсь!

— Я понимаю… я знаю… Но она ни разу к вам не пришла, пока вы лежали в коме, поэтому я подумала… — шепчет девушка, и на глазах у нее собираются слезы. — Ох, что я несу… Извините меня, все верно!

Мышкина резко встает и тут же хватается за край кровати, стремительно бледнея.

— Все хорошо? Может, врача? — буквально подскакиваю к ней, но она убирает мои руки.

— Все хорошо. Дмитрий Николаевич, я со всем справлюсь сама!

Она быстро покидает палату, оставляя меня думать над этим загадочным «всем».

Глава 22

Александра

После звонка я несусь в больницу, чувствуя, как сжимает низ живота. Я молюсь лишь об одном: чтобы с ним все было в порядке и чтобы наш малыш не пострадал. Ведь предательская резь внизу все чаще пугает своей внезапностью.

Заехать домой к Дмитрию я решаю позже, а сейчас забегаю в дверь больницы и ищу хоть кого-то, способного мне подсказать, что с боссом.

В приемном покое я нахожу медсестру и, задыхаясь, шепчу, ощущая, как срывается голос:

— К вам привезли мужчину, после аварии. Мне позвонили, сказали, что он у вас… Что с ним?!

— Девушка, успокойтесь! Присядьте, на вас лица нет. Сейчас посмотрим! Назовите фамилию?

— Крузов!

— Да, поступал такой. Зафиксирована остановка сердца, но сейчас… Девушка, что с вами?!

После слов медсестры у меня начинает резко кружиться голова, а пол становится все ближе.

Прихожу в себя от резкого запаха аммиака.

— Вот так… Хорошо! Все нормально? — спрашивает меня медсестра, придерживая голову на своих коленях.

— Он умер? — спрашиваю тихо.

— Нет, Крузов Дмитрий Николаевич жив, хоть и находится в коме в отделении реанимации. Нужно же дослушивать…

— Но остановка сердца…

— Так завели моторчик-то! Ну-ка, давайте вставать!

Девушка помогает мне подняться и усаживает обратно на стул.

— Что же вы так? Жена его? — участливо спрашивает она, а я качаю головой:

— Нет, он мой начальник.

— О, надо же, из-за начальника сознание терять…

— Нет, я просто беременна, мне весь день плохо, вот и… — пытаюсь зачем-то оправдываться я. А вдруг приедет Марго и увидит меня? Не хочу, чтобы она предъявляла претензии Диме.

— Ох, тогда понятно. Может, воды?

— Да, спасибо! — Благодарно киваю и, выпив полстакана, спрашиваю:

— Когда к нему можно будет попасть?

— Этого я не знаю. Как только переведут из реанимации… Вы знаете его близких? Может, нужно кому-то сообщить?

— Да-да… Конечно.

Решив все вопросы, я заказываю такси и возвращаюсь домой. Сил больше нет. Я просто не ощущаю себя живой. Каждая клеточка моего тела ноет, а желудок постоянно скручивает в спазмах. Я засыпаю, даже не переодевшись, прямо на заправленной кровати, а просыпаюсь еще затемно от сильного приступа тошноты…

Я каждый день приезжаю в больницу к Дмитрию, но меня каждый день не пускают, неизменно повторяя, что он в коме и шансы его невелики, но организм молодой, нужно бороться. Я дала им номер Марго, но она так и не появилась в больнице ни разу, а Валентина, домработница босса, которая стала мне практически второй мамой, все время пытается передать ему пирожков. Я устала объяснять, что кормят Диму через зонд, но она ничего не желает слышать. Вскоре я перестаю спорить, понимая, что ей просто нужно хоть что-то делать, хоть чем-то занять руки, и молча забираю контейнеры каждый раз, когда еду навещать босса.

Женщина первая замечает мои изменения и догадывается, в чем дело, но расспрашивать, кто отец моего будущего ребенка, не решается. Мы черпаем надежду и поддержку друг у друга, и, когда раздается звонок из больницы, я как раз нахожусь с ней на кухне.

Руки трясутся, ведь я понимаю, что мне в любой момент могут сказать, что Дмитрий не выжил, и тогда я просто не знаю, что буду делать. Они не звонят Марго, а неизменно набирают мне. Почему так, я не знаю. Может, она не берет трубку, но все поручения и просьбы озвучиваются исключительно мне. Но я этому только рада.

— Да?

— Александра Мышкина? Это постовая медсестра реанимации.

— Слушаю… — отвечаю, чувствуя, как немеет в груди.

— Дмитрия Николаевича сняли с ИВЛ и перевели в терапию. Вы можете приехать навестить его.

— О боже… — радостно шепчу я, встречаясь со взглядом Валентины. — Он пришел в себя?

— Пока нет, но мы надеемся, что скоро.

— Да! Я уже еду! Скажите, ему что-то нужно?

— Нет, вы уже достаточно навезли. На полбольницы хватит! — усмехается медсестра, и я улыбаюсь в ответ.