4 месяца - Джессика Гаджиала

в кого стрелять, — сообщил мне Брок, его лицо было немного более мрачным, чем раньше, когда, как я предполагал, его план состоял в том, чтобы прострелить себе путь внутрь, схватить Кларк и убраться из города, прежде чем кто-нибудь узнает, что мы там были. — Это будет слишком грязно и будет выглядеть преднамеренным.

— Ну, мы можем помешать им этим. Если мы застанем их врасплох, этого может быть достаточно.

— Может быть, — согласился он, но я чувствовал, что он больше успокаивает меня, чем говорит правду. — Мы должны идти. Они становятся грубыми.

И если Брок считал это грубостью, то по моим меркам, это было плохо.

— Хорошо. Пошли внутрь.

— Двигаемся через переднюю часть, медленно, и следи за своими шагами. Мы не хотим, чтобы они знали, что мы там, пока мы не ворвемся в комнату.

С этим — и без каких-либо других указаний — он двинулся. А я должен был следовать за ним. Не имея никакого лучшего плана, я так и сделал. Если я не мог доверять Броку, то я не мог бы доверять никому.

Брок шел в трех шагах передо мной, его шаги были совершенно бесшумными, что, похоже, не было свойственно моим, а скрежет по грязному полу, казалось, отдавался в ушах.

По мере того, как мы продвигались по коридору, голоса, которые раньше звучали только в моем ухе, в моей голове, начали окружать нас. Рычание мужчин. Звуки ударов плоти о плоть, шипение, которое должно было исходить от Кларк.

Мое сердце гулко стучало в груди, когда Брок остановился, взглянул на меня, кивнул мне и протянул руку, толкнув дверь, которая не была полностью закрыта, и ворвался внутрь.

— Подними руки. Вверх! — потребовал он голосом, который едва не заставил меня поднять руки вверх, настолько абсолютной была в нем властность.

Все мужчины стояли на расстоянии нескольких футов друг от друга, только один из них находился над телом Кларк, стоявшей на руках и коленях на грязном бетоне. Прорезь на бедре ее платья была разорвана, материал задрался на полпути вверх по животу, обнажая пару едва заметных трусиков.

И все, о чем я мог думать, это о том, что они все еще на ней. Что когда дело дошло до пыток, они не зашли так далеко.

Если бы я не сосредоточился на ней, а на том, что кричал Брок, я мог бы пропустить это.

Подставленные руки Кларк расширили стойку, и она внезапно вскинула ноги вверх, переведя тело в низкое приседание, а затем подняла свои сильные ноги и ударила стоящего над ней парня под подбородок, отправив его голову назад под почти неестественным углом, после чего он получил удар локтем в челюсть, удар ногой в пах и, наконец, апперкот под подбородок, отправив его в нокаут еще до того, как его тело упало на пол.

Я оглянулся, чтобы посмотреть, видит ли Брок то же самое, что и я, но понял, что как только Кларк бросилась в атаку, Брок, должно быть, тоже, потому что он уже был в другом конце комнаты, ударив Эмре головой об опорную балку.

— Барретт! — раздался голос Кларк, заставив меня вскинуть голову. — Не дай ему уйти, — потребовала она, заставив меня обратить внимание на человека, который направлялся в коридор позади меня, готовый оставить позади своего босса и его приятеля.

Я не был Броком.

Но я не был и Кларк.

У меня не было тренировок, рефлексов, врожденных знаний о том, как обезвредить превосходящего меня противника.

У меня были, ну, повторы телепередач, которые я смотрел в детстве.

И длинная нога.

Все, о чем я мог думать, наблюдая, как он сталкивается с моей ногой и опрокидываясь летит вперед, это то, что все было именно так, как это выглядело по телевизору.

Прежде чем парень попытался встать на ноги, Кларк ударила его коленом в центр спины, вырвав у него рваный хрип.

— О, заткнись, — потребовала она, подняв руку, чтобы вытереть следы крови.

— Копы, — объявил Брок, голос был немного грубым. — Положите пистолет на пол и отбросьте его. Они не сразу поймут, кто есть кто. Не подставляйтесь под пули.

Сирен не было, но свет прожекторов осветил заброшенное здание за несколько секунд до того, как полицейские ввалились внутрь, крича примерно так же, как кричал Брок, когда мы ворвались внутрь, требуя поднять руки и встать на колени. Кларк оттащили от спины парня, но он отполз в сторону, так как крики продолжались еще мгновение, прежде чем тона снизились, а лидер группы, казалось, восстановил порядок, оттащив нас с Броком в сторону рядом с Кларк.

Затем я стал рассказывать им историю с ложечки, достаточно громко, чтобы Кларк услышала и подтвердила, когда придет ее очередь. Она была основана в основном на фактах. Я был частным детективом, Кларк работала со мной. Мы наблюдали за турецкой мафией.

Она отклонилась от темы «почему».

И я снова поблагодарил исчерпывающие записи Кларк за то, что я знал следующую часть.

О богатой турецкой семье — в банковской сфере, не героиновой — у которой был сын, которому надоело разбивать дорогие машины и отдыхать на роскошных каникулах, и он захотел, чтобы в его жизни были опасность и волнение. Затем он обратился к мафии, захотел вступить в нее. И в конце концов пропал без вести. О высокой награде, назначенной любому, кто располагает информацией, которая может привести к их сыну — или, что более реально, к его телу.

Именно поэтому, мы и занялись этим делом. Кларк решила подойти поближе, осмотреться, может быть, задать пару вопросов. Но они увидели, что она наблюдает за ними. И схватили ее.

Это выглядело правдой, потому что в основном было правдой.

Только после того, как они переключили свое внимание на Брока — и его оружие, которое, к счастью, было легальным и зарегистрированным — коп, загораживающий Кларк от посторонних глаз, отодвинулся, позволив мне хорошо рассмотреть ее впервые с тех пор, как мы вошли.

Ее колени были разодраны и слабо кровоточили. Вероятно, от падения на землю. На них появятся синяки, и они будут болеть во время ходьбы. Она сгибалась влево, защищая эту сторону. Я не мог не задаться вопросом, ударили ли ее туда, упала ли она, или, возможно, у нее сломано ребро. Повреждения были так же и на ее лице. Хулиганы всегда бьют по лицу. Я знал кое-что о хулиганах, когда был