4 месяца - Джессика Гаджиала

Но, в конце концов, я во всем разбирался.

Например, в том, что я был не в духе, потому что Кларк была мне небезразлична, потому что это имело личный характер, потому что я никогда не прощу себе, если с ней что-то случится.

Не только потому, что я был ответственен за нее, потому что я должен был ее прикрыть, потому что она была просто хорошим человеком, который заслуживал лучшего.

Но и потому, что я никогда не смогу видеть ее рядом. Потому что я не смогу ощутить тишину, спокойствие, которые она принесла мне со своей собственной маркой хаоса. Я никогда не смогу понять, есть ли в нашем общении что-то большее, чем работа, совместные трапезы и бесконечные ямы бесполезной информации.

Сделав глубокий вдох, я отогнал эти мысли, зная, что единственный способ помочь ей — это делать то, что у меня получается лучше всего. Сосредоточиться. На цели. На том, как ее достичь, на всех маленьких шагах на этом пути.

Вскоре я перешел почти в режим автопилота, делая все с легкостью практики: подключался к камерам, искал машину, мельком видел ее на одной, переходил к следующей логичной камере.

Снова и снова, улица за улицей.

Пока, наконец, она не остановилась.

Исчезла.

В старой части города, где было много разрушающихся зданий и мало человеческой жизни, за исключением, может быть, детей, замышляющих недоброе, наркоманов или бездомных, называющих это место домом.

Такие люди не вызывали полицию.

Даже если бы они увидели, как женщину вытаскивают из багажника.

Даже если через несколько минут они услышат ее крики.

«Нет ».

Я покачал головой, отгоняя эту мысль.

Это не принесет мне ничего хорошего.

К тому времени, как приехал Брок, я уже спустился на парковку, почти запрыгнув в машину, пока она еще двигалась.

— У тебя есть адрес?

— У меня есть общий район. Нам придется действовать оттуда. Камеры в этой части города — если они вообще существуют — не работают. Но, возможно, мы сможем увидеть машину.

— Эй, Барретт, — сказал Брок, когда мы ехали в оглушительной тишине.

— Да?

— Тебе нужно дышать, — напомнил он мне. Воздух зашипел, когда я втянул его, расширяя свои сдувшиеся легкие. — И мне нужно, чтобы ты вышел из своей головы и был в реальном мире вместе со мной в этом деле. Нас только двое. Их трое. И у нас на кону гораздо больше.

— Я знаю, — согласился я, кивая.

— Открой бардачок, — потребовал он, наблюдая, как я достаю пистолет. Я решил, что это его запасной вариант. Скорее всего, у него уже был свой. — Я знаю, что ты не лучший стрелок, — сказал он. Это была болезненная правда, но, тем не менее, правда. Я не мог расстроиться из-за этого. — Но ты и не худший из тех, кого я видел. Но всем будет лучше, если мы вообще не будем стрелять.

— Я знаю. — Но это напоминание почему-то успокаивало меня.

Никто из нас больше не разговаривал, пока мы не въехали в район, где я потерял их, Брок выключил фары, и мы оба полагались на редкие и часто мерцающие уличные фонари, пытаясь найти машину. Не знаю, как у Брока, но у меня сердце замирало с каждой секундой, а в поле зрения не было ничего похожего на машину, которую мы искали.

— Господи Иисусе, — прошипел я, все мое тело содрогнулось, когда шум ворвался в мое ухо.

— Черт, что? — спросил Брок, машина слегка дернулась от моего взрыва.

— Я слышу ее, — сказал я, прижимая трубку глубже к уху. — Прекрати двигаться, — потребовал я, потянувшись к ручке, даже когда он нажал на тормоз. — Я слышу, как она кричит, — повторил я, идя вслепую, пока Брок шагал рядом со мной. — У него короткий радиус действия. Это внутри и снаружи. Если мы только сможем добраться… — я сделал паузу, сильно поморщившись от удара, хлопка, шипения боли.

Но она была жива.

Жива — вот что имело значение.

— Сосредоточься, — потребовал Брок, заставляя мои ноги снова начать двигаться, пытаясь найти полный звук.

— Здесь, — решил я, пока Кларк с умным видом рассказывала Эмре о том, что она суперсекретный шпион. Кодовое имя: Кларк Кент. Он не понял шутки. Но мне показалось, что это было смешно.

— Ладно, — сказал Брок, хлопнув меня рукой по груди, не давая мне броситься туда в полуобморочном состоянии. — Посмотри на меня, — потребовал он. — Ты должен идти туда так, будто это твой единственный и неповторимый случай доказать Сойеру, что он ошибается насчет того, что ты не сможешь справиться с собой в реальной, опасной ситуации.

Из всех мотивационных речей, известных человечеству, эта была лучшей из всех.

Затем мы слышали только тишину, если не считать мужских голосов в моем ухе, требовавших узнать, на кого работает Кларк, почему она следила за ними, а затем что-то отрывистое от Кларк, ставшей не менее резкой из-за пары шишек и синяков.

Передо мной Брок переместился под ряд окон, держа меня за руку, пока он осторожно подкрадывался, заглядывал внутрь, качал головой, затем переходил к следующему ряду.

— В парадных комнатах никого нет, — сказал он мне, голос был тихим, когда он вернулся и встал рядом со мной. — У нас есть несколько вариантов…

— Мы должны позвонить в полицию.

— Подожди… что? — спросил он, откинув голову назад, нахмурив брови.

— Это долгая история, но Кларк нужно, чтобы стало известно, что она помогла задержать этих парней. Нам нужно позвонить в полицию, чтобы их забрали по обвинению в похищении.

— Мы не можем ждать, Барретт, — сказал он мне, голос твердый. — Если они поймут, что ничего от нее не получат, они просто избавятся от нее.

— Я позвоню. Тогда мы войдем. Мы сможем разобраться с тем, что не дождались копов после того, как спасем Кларк.

— Поторопись, — потребовал Брок, потянувшись, чтобы вытащить мой наушник, но вместо этого прижал его к своему уху, возможно, будучи обученным, таким вещам, он смог уловить больше, чем я, по звукам внутри.

Я позвонил в полицию, рассказал им на ходу историю, адрес, затем прошептал, что мне пора идти, выключил телефон и кивнул Броку.

— Мы не можем ни