Кровавая луна - Пенн Кэссиди

его лицо и голос. Когда теряешь кого-то так внезапно, требуется много времени, чтобы осознать, что эта потеря необратима. Понимать, что они не собираются просто войти в дверь, как обычно. Что запах их вещей исчезнет, а их имя перестанут произносить вслух. Мне потребовались месяцы, чтобы перестать тянуться к его руке, когда я стояла позади Райана и моей матери на сцене. Месяцами оборачивалась, чтобы прошептать брату какую-нибудь шутку по секрету, только для того, чтобы мое сердце упало в тот момент, когда я вспоминала, что он никогда не вернется.

Это то, чего люди не говорят вам о потерях. Вы не теряете их просто один раз, а потом скорбите, прежде чем волшебным образом исцелитесь. В последующие дни, недели, месяцы и годы вы продолжаете терять их снова и снова, пока боль в груди не превратится в тупую ноющую боль. Пока эта боль не превратится в пустое пространство, к которому ты настолько привыкаешь, что забываешь, каково это — быть наполненным. В данный момент я была на стадии пустого пространства, и это было отстойно. Я никогда не знала, насколько пустота хуже боли.

Взяв рамку дрожащими пальцами, я медленно поставила ее на тумбочку рядом с кроватью. Отступив назад, я долго смотрела на неё, лениво гадая, кто был настолько предусмотрителен, чтобы забрать его из комнаты моей кузины в общежитии. Должно быть, это был Атлас. Я просто не могла представить, чтобы Фауст прошел лишнюю милю ради кого-то, кого он так сильно ненавидел. Независимо от того, кто был ответственен, я была благодарна. Это было больше, чем я могла надеяться, просто иметь некоторые из ее вещей здесь, в этом месте, которое было таким незнакомым для меня. Маленький кусочек дома.

Я решила, что больше не могу оставаться в этой комнате. Мне нужно было подышать свежим воздухом, пока я не сошла с ума. Сейчас я нисколько не устала, и мне нужно было отвлечься от образа наших улыбающихся, наивных лиц, прежде чем начнется очередной раунд нежелательных слез. С одной ночью плача я могла бы справиться, но две показались мне перебором.

Я переоделась в новую футболку, черную, чтобы меня не слишком легко было заметить, пока разгуливаю в темноте, и толстовку с капюшоном. Вероятно, это было бесполезно, учитывая тот факт, что у всех здесь было ночное зрение, но это заставило меня почувствовать себя лучше. Сунув ноги в кроссовки, я вышла из комнаты, закрыв за собой дверь так тихо, как только могла. Технически я все еще была здесь пленницей, и знала, что не могу покинуть границу земель стаи без того, чтобы меня не поймал страж, но все еще могла отправиться на чертову прогулку.

Я была на полпути по темному коридору, когда услышала это — звук, от которого у меня встали дыбом волосы. Затем я уловила запах в спертом воздухе, от которого у меня сжался желудок. Повернувшись на каблуках, я оглянулась в ту сторону, откуда пришла, замедляя дыхание и бесшумно продвигаясь вперед. На другой стороне моей комнаты была еще одна дверь, и я понятия не имела, кто был внутри. До сих пор я не слышала здесь никакого движения и не видела, чтобы кто-нибудь входил или выходил.

Безошибочно узнаваемый звук женского стона от удовольствия возник в моем мозгу, как только я подошла к двери. Казалось, она даже не пыталась замолчать. Под сопровождаемые звуки ее экстаза, я отчетливо слышала шлепанье кожи о кожу и глубокое мужское хрюканье. Кого-то там жестко трахали, и они не побоялись, что все в этом доме узнают об этом. Будучи ищейкой, которой я и была, я вдохнула, смакуя воздух. Мне было слишком любопытно, кто был внутри, что на мгновение мне стало все равно, что я вторгаюсь в чью-то частную жизнь.

Я проигнорировала мгновенное облегчение, которое почувствовала, когда поняла, что нигде поблизости не почувствовала запаха вампира. Мои чувства обострялись по мере того, как я пила больше крови, и я медленно пыталась составить каталог и идентифицировать запахи каждого вида дарклингов. Я бы не стала объяснять, какое облегчение испытала от того факта, что в комнате пока не было Атласа, Меррик или Фауста. Но я почувствовала что-то еще. Кто-то…

Срань господня.

Этот запах… Я знала этот запах. Каким-то образом, я знала его до мозга костей. Мое сердце ухнуло в живот, когда я глубоко вдохнула, проверяя, права ли я. Стоны стали громче, а удары участились. Я слышала мужское кряхтение, стоны и ругань. Меня чуть не вырвало.

Это была комната Августа. Как, черт возьми, я не поняла, что он поселил меня прямо по соседству с собой? И он был там… с кем-то трахался. Мужчина, который менее шести часов назад попросил меня дать ему шанс. Узнать его как мужчину, прежде чем я сделаю свой выбор. Он был в той комнате и трахал кого-то еще.

Я знала, что мне должно быть все равно. Я уже решила, что он, должно быть, ошибался насчет супружеских уз. Так почему же все мое тело болело? Почему у меня щипало в глазах и стучали зубы? Почему у меня возникло безумное желание сорвать эту дверь и вырвать эту женщину из его постели?

Я не должна была так себя чувствовать, не из-за какого-то странного оборотня, которого я только что встретила. И меньше чем через двадцать четыре часа после того, как я переспала с Атласом. Я знала, что с моей стороны было несправедливо так себя чувствовать. Он не знал меня, а я не знала его. Он имел право трахаться с кем хотел. Я не была его девушкой или женой. Я не была его парой…

— Ох блять! — выдохнула женщина. — О черт, черт, черт… — Стук продолжался, и ее слова превратились в неразборчивую мешанину ругательств.

Отступив от двери, я прижала ладонь к губам, чувствуя, что меня вот-вот вырвет на весь этот коридор. Я побежала в свою комнату, хлопнув дверью, и направилась прямо в ванную, опустившись на колени. Я опорожнила содержимое своего желудка, крепко сжимая унитаз дрожащими пальцами.

Когда я закончила, присела там, тяжело дыша, когда в голове у меня начало стучать. Что-то было не так. Все мое тело пульсировало от боли, заставляя меня согнуться пополам. Я чувствовала, как удлиняются мои зубы и натягивается кожа вокруг глаз.