(Не) верю. В любовь - Екатерина Котлярова

Я вскидываю голову и глазами шарю по его лицу. Испугался? За меня?

Я всё ещё не могу прийти в себя. Сердце колотится так, будто хочет вырваться из груди. Ноги дрожат, и я чувствую, как по спине стекают холодные капли пота. Адам всё ещё держит меня одной рукой за запястье, но теперь его хватка кажется не крепкой, а бережной. Вторая рука лежит на пояснице, прожигает сквозь ткань.

Лицо Адама бледное, губы сжаты в тонкую линию, а в глазах — смесь гнева и облегчения.

— Я… — начинаю я, но слова застревают в горле.

Вместо этого я просто киваю, пытаясь показать, что всё в порядке. Но это не так. Я чувствую, как внутри всё сжимается от стыда и злости — на себя, на него, на эту ситуацию.

— Отпусти, — наконец выдавливаю я, и он, после секундного колебания, разжимает пальцы и убирает руку с поясницы. — Спасибо, — сухо благодарю молодого человека. — Через три минуты буду готова, — повторяю я, уже не глядя на него, и быстро поднимаюсь наверх, чувствуя, как взгляд Адама прожигает мою спину.

Ну что? Добилась желаемого? Он смотрит на тебя. Только удовлетворения от этого я вовсе не испытываю. Только обжигающее чувство стыда и досады.

Я беру рюкзак, который мне подарила Ольга Захаровна, прохожусь расчёской по волосам, подкрашиваю губы и спускаюсь вниз. Адам стоит у входной двери, скрестив руки на груди и раздражённо топая ногой.

В полной тишине я обуваюсь. Вздрагиваю, когда перед лицом появляется рука, в которой Адам держит мой пиджак.

— Что это? — не удаётся скрыть недоумения.

— На улице холодно.

— Кхм…Ясно. Спасибо, — я забираю пиджак, пытаюсь его надеть, но гипс никак не желает пролезать в рукав.

Молодой человек забирает пиджак, разворачивает его и, не торопясь, помогает мне надеть. Его пальцы слегка касаются моего плеча, и я невольно замираю, чувствуя, как тепло его руки проникает сквозь ткань.

Адам поправляет воротник, его взгляд на мгновение задерживается на моём лице, но я отворачиваюсь, чтобы скрыть смущение. Я хмурюсь. Пытаюсь понять, что на него нашло.

Он отворачивается первым, берёт свою куртку и накидывает на плечи. Открывает входную дверь, пропуская меня вперёд.

Я иду к калитке. От дома до остановки четыре минуты пешком. Я иду медленно, смотря себе под ноги. Я вновь и вновь прокручиваю сцены на кухне, на лестнице и в коридоре. Что если бы он мне ответил? Что если бы сказал, что я его не бешу? Что если бы Адам сказал, что просто влюбился в меня и не знает, как выразить свои чувства.

Я усмехаюсь, как же глупо. Мне просто нужно отвлечься. Сходить в кинотеатр с Лёшей Демьяновым, он звал меня уже два раза. Так почему не принять предложение?

* * *

— Слушай, мелкая, ты с каждым днём всё красивее и красивее становишься, — я сталкиваюсь с Мишей на крыльце школы.

Друг заключает меня в крепкие объятия, прижимает к крепкому телу и замирает на некоторое время. Я чувствую некоторую неловкость, пытаюсь мягко высвободиться из объятий друга. Он сам отстраняется, но только для того, чтобы заглянуть в моё лицо. Молодой человек держит меня ручищами за талию, смотрит с таким восторгом, что мне хочется спрятаться.

— Блин, Назарова, ты с каждым днём всё красивее и красивее, — говорит с восторгом.

— Спасибо, — я смущённо улыбаюсь и опускаю голову, заливаясь краской.

— Не хочешь сегодня в кинотеатр сходить? — склоняет голову к плечу, большими пальцами поглаживает мою поясницу.

— Можно. А Диму можно позвать? — я поднимаю на друга глаза, вижу, как он скривился.

— Как хочешь, мелкая, — натягивает улыбку, подмигивает.

— А у вас отношения лучше не стали? — спрашиваю с надеждой.

— Всё по-прежнему, — молодой человек пожимает плечами. — Ты переживаешь по этому поводу, малышка?

Молодой человек подаётся вперёд, чуть склоняется, чтобы заглянуть мне в глаза. Его голубые глаза искрятся чем-то незнакомым. Тепло, нежность и что-то такое, из-за чего мне становится неловко и стыдно. И спрятаться хочется. Не от Мишки. А от тех чувств, которые на глубине его глаз мерцают.

— Я не знаю. Теперь не знаю. Я же не могу заставить вас снова дружить. Наверное, у вас уже разные интересы. Тогда, в таком случае, пойдём в кинотеатр вдвоём. Я там не была с восьми лет, — я широко улыбаюсь другу.

— Вот и вспомнишь — запах и вкус попкорна. И… — парень прерывается на полуслове, когда раздаётся звонок на урок.

— Побежали, — я хватаю Мишу за руку.

Держась за руки и смеясь, мы бежим на третий этаж. Влетаем в кабинет за мгновение до того, как зашла учительница, занимаем места. Друг кладёт учебник на середину парты. Он запретил мне носить учебники, чтобы я не таскала тяжести.

Я с нежной и благодарной улыбкой смотрю на друга. Повезло же мне когда-то встретить такого хорошего человека.

— Ты чего? — молодой человек ловит мой взгляд и заметно сильно смущается, кончики его ушей краснеют.

— Просто радуюсь, что у меня такой чудесный друг есть, — я широко улыбаюсь.

Миша странно дёргается, улыбается уголком губ, весьма натянуто, отворачивается. А я зачем-то снова кидаю взгляд на место, где сидит Адам. По телу проходит дрожь, когда я сталкиваюсь с пылающим от ярости взглядом. Я не выдерживаю злого взгляда парня. Отворачиваюсь. Хмурюсь и пытаюсь понять, чем могла вызвать такую реакцию.

— Всё хорошо? — Миша склоняется к моему уху.

— А? — я резко поворачиваю голову, из-за чего наши с другом лица оказываются всего в нескольких сантиметрах.

Я чувствую его дыхание на лице. И от этого становится ужасно неловко. Особенно, когда Миша опускает взгляд на мои губы. Я резко отворачиваюсь и утыкаюсь носом в учебник.

— Да. Всё хорошо, — бормочу себе под нос.

Последнее время Миша стал странно себя вести. Не так, как раньше. Стал смотреть по другому, прикасаться чаще, звать гулять настойчивее. Я постоянно вспоминаю слова Димы о том, что друг в меня влюблён. И боюсь. До ужаса сильно боюсь, что это правда. Потому что я не хочу терять нашу дружбу.

Пусть в детстве мы «играли» свадьбу и загадывали, что поженимся. Но мы были