Библиотека Остролиста - К. А. Линде

Женщина поёжилась. Тёмные глаза наполнились слезами. Жалко пробулькав своё «спасибо», она упала назад, в подставленные руки другой девушки, а Имани двинулась дальше.

Когда колдунья впервые встретила Грейвза, она думала, что сможет пленить его деньгами и силой желаний. Была молодой и глупой. Он был для неё билетом из грязной викторианской Англии прямиком в жизнь, полную приключений, тех, о которых она всегда мечтала. Она была права и в то же время сильно ошибалась. Грейвз увидел её колдовской потенциал. Он хотел взращивать её, словно растение в саду.

Сначала Имани сопротивлялась. Очень долго она только и хотела, что вернуться домой, в Гану, и учиться у своего народа. Но Грейвз был путешественником. Он учился у людей по всему миру. Она не жалела о том, что уехала с ним в его резиденцию в Париже, но её жизнь была бы совсем иной, откажись она тогда.

Париж казался вершиной цивилизации. Вечерние улицы полнились писателями, художниками, творцами всех мастей. Она лично дружила с Александром Дюма, когда он писал свои великолепные романы. А во время одной из всемирных выставок они наблюдали, как строилась внушительная Эйфелева башня.

Потом появился Монтрелл.

Поэт, помнящий наизусть всё, что когда-либо читал. Он уплыл из Нигерии искать новой жизни в Париже, пробравшись на корабль с помощью магии. Она встретила его на сенсационной выставке У. Э. Б. Дюбуа с фотографиями жизни американцев африканского происхождения. С первого взгляда на Монтрелла магия внутри неё словно бы запела. Одно его присутствие успокаивало раздражение внутри неё, не покидавшее колдунью все пятнадцать лет, проведённые с Грейвзом.

Нужно было довольствоваться тем, что Грейвз терпеливо оттачивал её навыки, намеренный сделать из Имани достойного мастера. Но он всегда отказывался заводить с ней отношения и скрывал свою личную жизнь. Они были близки, как никто другой, и всё равно он отказывался снимать маску. Поэтому, когда она узнала, что он проводит время с кем-то, но не с ней, Имани решила, что ей просто необходимо знать, кто это был.

Итак, она решила это выяснить. И что же обнаружила?

Его с Монтреллом.

Её Монтреллом. С которым пела её магия. Который понимал её страдания, как свои собственные.

Часть её знала, что, если она вмешается, это станет концом всего. И всё же она не смогла сдержаться. И это и правда всё испортило. Монтрелл так и не закончил своё обучение колдовству. Как и Имани, он прибыл в этот город, чтобы начать всё сначала. И прямо на глазах у Грейвза… они влюбились. Но часть Монтрелла всегда была привязана к Грейвзу. И всё же он ненавидел его за то, что тот так легко отдал его Имани. За то, что он так просто отпустил их обоих… как будто бы знал заранее, что они уйдут. Грейвз всегда говорил, что все уходят. И они лишь доказали его правоту.

Поэтому она и украла его письма. Чтобы было чем шантажировать. Никто не отпускал своих лучших воспитанников так просто, не имея запасного плана. А у Грейвза, сволочи такой, всегда был план.

Она вздохнула, входя в кабинет. Хорошо, что он ушёл. На пользу им с Монтреллом, их браку и всему миру. Ничем хорошим их сосуществование закончиться не могло.

В дверях Имани замерла. Что-то было не так. Дверь, ведущая к складу, была распахнута. Не настежь, но и не закрыта. Монтрелл спустился вниз, чтобы подготовить ящики, которые будут отправлены Грейвзу, но он не такой дурак, чтобы оставить проход открытым.

То изящество, с которым Имани двигалась, не могло скрыть её растущего страха. Она сбежала вниз по ступеням, но почуяла его ещё на подходе. Её волшебный порошок. Белый дым, который она собственноручно изобрела, чтобы воспроизводить кошмары человека, которые заставляли бы его желать собственной смерти. Весь туннель был окутан этим запахом. Его сладкий привкус витал в воздухе. Такие желания она не продавала. Они доставались лишь врагам. Её глаза распахнулись от ужаса. Хранилище.

Подхватив юбки, Имани бросилась бежать. Нет, нет, нет, нет, нет. Но так оно и было. Дверь хранилища была открыта. Белый порошок усеивал пол. Достаточно, чтобы убить человека. Чтобы заглушить все его чувства и заставить его последнее желание сожрать его изнутри. Пыль с издёвкой висела в воздухе.

Она знала, что это значит. Знала, ещё даже не открыв хранилище и не переступив порог. Ещё не заглянув в коробку. Ещё не обнаружив пропажу писем.

Грейвз её обокрал.

Упав на колени и пачкаясь в собственном порошке, она кричала, и кричала, и кричала.

Он за это заплатит.

Ох, как же дорого он за это заплатит.

Часть IV

Дубовый и Остролистный Короли

Глава 27

Когда Кирс пришла в себя на своей кровати в особняке Грейвза, она понятия не имела, сколько пробыла в отключке. Во рту стоял такой вкус, словно она наелась нафталиновых шариков, а в горле пересохло. Её больше не знобило, но и хорошим самочувствие назвать было нельзя.

Точно так же она себя чувствовала, когда впервые подцепила грипп. Это было сразу после начала войны, когда бушевал худший штамм из всех, когда-либо известных человечеству. Она тогда работала с Джейсоном, и ему было плевать, болеет Кирс или нет. У них намечалось важное дело, от которого она никак не могла отказаться. Так что девушка задачу выполнила, решив, что лучше уж болезнь, чем то, что её ждало, если бы она сказала ему «нет».

Температура весь день стояла за сорок, а перед глазами скакали звёзды. Следующие три недели она лежала пластом. Обычно Кирс выздоравливала очень быстро. В тот раз она должна была умереть. Многие так и умерли во время войны. Но даже когда она официально выздоровела, осложнения липли к ней, как мокрая салфетка, которую никак не можешь стряхнуть.

Последствия волшебного порошка ощущались почти так же.

Нужно было понять, сколько она провалялась без сознания. У них и так не было времени, и любая задержка напрямую снижала их шансы на успех. Чёрт.

Скинув одеяло, Кирс нашла в шкафу термобелье и куртку на меховой подкладке. Потом натянула перчатки без пальцев, шерстяные носки и плюшевые тапки, затем схватила с тумбочки кулон с крапивником и вернула его на законное место на своей шее. Взяв с собой книгу, которую дал Грейвз, она поплелась вниз по лестнице.

Утренний свет, прорывающийся сквозь окна за пределами её комнаты, заставил девушку прищуриться. Надвинув капюшон пониже на глаза, она бледной тенью проплыла на кухню. Ощущение было такое, словно по пути ей пришлось протащить свою тушку по горячим углям и сухому льду. Два пролета – это слишком много ступенек.

На кухне было пусто. Так что Кирс проковыляла к раковине, налила себе стакан воды и выпила его за две секунды. Потом налила ещё один. Поёжившись, она взяла холодный напиток в руки и направилась к двери в гостиную. Втайне она надеялась, что там её встретит только свернувшаяся у огня Анна, но вместо этого девушка обнаружила Грейвза.

Он устроился в ближайшем к камину кресле с распакованной стопкой писем на коленях. Его идеально сидящий серый свитер выглядел отвратительно дорогим и очень качественным, но сам Грейвз в нём казался почти… нормальным. Это обезоруживало. Иссиня-чёрные волосы падали ему на лицо, влажные, словно колдун только вышел из душа. От мысли о нем в ду́ше её щеки вспыхнули. Удивительнее всего было то, что на руках не было перчаток. Он носил их всегда, даже дома.

Кирс тянуло к нему, как магнитом, так что она шагнула вперёд. Он резко поднял голову. Их взгляды встретились, и в её голове пронеслось воспоминание о поцелуе. То, как он прижал её к стенке. Тот момент, когда он назвал её сиреной. Воспоминания нахлынули на неё, согревая