История грешников - Мелли Т. Толлэм

Те, кто присутствовал на саммите, — вне досягаемости. Помните о закреплённых охотничьих угодьях и ни в коем случае не смейте снова предлагать съесть кого-то из них.

Мои создания замолчали по команде. Мы объявили лес к югу отсюда своими охотничьими угодьями, и король Камбриэля обратил на это внимание, быстро сократив свои экспедиции. Мои создания умирали от голода, отчаянно нуждаясь в пропитании, но не было ничего такого, чего не решило бы быстрое путешествие в Иной Мир. Я мог бы выпустить их на ночь, чтобы они поохотились на более мелких существ с другой стороны.

Сейчас им нужно было играть хорошо. В моем плане не могло быть никаких сбоев, не тогда, когда он уже был так радикально изменен.

Кстати о дьяволе.

Я отключился от своих созданий, когда он вошел в зал в сопровождении рыжеволосого мужчины-фейри, который мог превращаться в дракона, ведьмы, которая командовала им, и той маленькой девочки — той, у которой была моя способность видеть, хотя и в другой версии, которая, казалось, не была ослеплена мужчиной во главе стаи.

Я откинулся на спинку стула и склонил голову набок. Она была любопытным маленьким созданием — древним по форме, но юным умственно, всевидящим, но неопытным в том, как использовать эту способность. Единственной направляющей рукой, которая у нее была, была ведьма Эулалия, женщина, которая, казалось, едва держалась на волоске.

Я задавался вопросом, насколько трудно было бы манипулировать ребенком, чтобы он рассказал мне то, что мне нужно было знать. Это потребовало бы умения и обманной тактики — моей сильной стороны, — но мне также пришлось бы избавиться от ведьм, убить дракона и в процессе перегрызть горло королю.

Я вздохнул и выбросил эту идею из головы. Дуана пришла бы в ярость, если бы я тронул хоть волосок на чьей-нибудь из их голов, а я не мог направить эту ярость на себя, по крайней мере пока. До тех пор, пока она не поняла, что все, что я когда-либо делал, было сделано для этого, что никто никогда не полюбит ее так сильно, как я.

Итак, я направил все свое внимание на моего противника — того, кто ведет двойную жизнь, — и замыслил заговор.

Он был привлекательным мужчиной по стандартам этого мира, высоким и широкоплечим, с серебристыми локонами и отметинами, выделявшимися на бронзовой коже, но и я тоже. В Потустороннем Мире меня считали чем-то вроде гадкого утенка, похожего на человека с голубыми радужками, но со временем моя внешность стала более приемлемой даже там. Мои рога выросли, закручиваясь на макушке, а крылья стали больше и сильнее, чем у других.

В этом мире это считалось бы прекрасным, ужасающе красивым. Я бы зашел так далеко, что назвал бы себя двойником короля фейри по красоте, а также Дуаны.

Было понятно, почему он ей нравился, но у меня было все, что было у него, и даже больше. К тому времени, когда мы покончим с этим миром, никаких проблем не возникнет.

Мужчина, о котором шла речь, сделал глоток вина, пока его друзья болтали друг с другом за едой. Как будто почувствовав мой сверлящий его взгляд, он поднял свои серебристые глаза и встретился с моими голубыми. Даже с другого конца комнаты я чувствовала исходящий от него запах моей Дуаны. Моего света.

Мои кулаки, лежащие на коленях, сжались, а на его лице появилась насмешливая ухмылка. Он отвел взгляд, повернулся к дракону и возобновил разговор.

Сукин сын. Я знал, почему от него здесь так сильно пахло. Я знал, почему он так украдкой оглядывался. Это потому, что он доставил подарок на мой день рождения. Он был тем, кого она приняла, когда он был нужен ей больше всего. Моя грудь клокотала от ярости, и все взгляды устремились в мою сторону, расширяясь от страха.

Прекращая хрипеть я стиснул челюсти. Эта абсолютная трата пространства раздражала меня, и я этого не позволю. Еще раз принюхался к воздуху, понюхал его… но также… что-то другое, что-то, чего я не мог уловить — изменение запаха, которого не было вчера. Пахло… недостатком.

Я сосредоточил свои чувства на нем. Я попробовал. Ощупывал. Дегустировал.

Вот оно.

Связь.

Разорванная связь.

По комнате разнесся мрачный смех, исходящий от меня, и мужчина поднял глаза, встретившись с моими. Вся уверенность в его ухмылке, все высокомерие во взгляде медленно улетучились, превратившись в ничто. Его глаза закрылись, когда до него медленно дошло, и его гордость превратилась в чистую панику.

Я поднялся со стула, моя цель была ясна.

Наконец произошло то, чего я никак не ожидал. Я снова был удивлен, на этот раз приятно.

Мой милый свет был отвергнут.

Глава 20

Далия

Ужин, оставленный Редмондом, лежал у меня на коленях. Я съела сырную тарелку, несмотря на то, как трудно было проглотить еду. Он беспокоился о моем здоровье, пока искал информацию. Необходимый обмен.

В моем желудке лежал тяжелый камень, бурля и протестуя против своего новообретенного содержимого. Очевидно, отказ от еды был очень распространенной реакцией в рамках разорванной связи, как и опустошение, мышечная слабость, переутомление и боль, иногда даже паралич.

Редмонд утверждал, что Райкену тоже будет больно, и эти слова поддерживали меня.

Болело все — мое тело, мой разум, моя душа. И все же Райкен был в состоянии двигаться, был в состоянии покинуть комнату и заниматься бог знает чем. С ним все было в порядке, хотя и немного напряженно, и теперь он был свободен вернуться к своей обычной жизни. Свободен двигаться дальше, есть, разговаривать и жить, в то время как я была на одном дыхании от того, чтобы умереть.

Этого не должно случиться. Редмонд заверил меня, что такого не случится.

Я закрыла глаза и заставила себя пошевелиться, поднять руку и опрокинуть поднос на пол. Вложив в свои руки всю волю и мощь, на которые я была способна, мой мизинец дернулся.

— Это все в моей голове, — прошептала я про себя, чтобы успокоить, пообещать, что я смогу ходить по гостиной, что я смогу отстаивать свою волю в отношении предательства разорванной связи, но ноющая боль в моей груди вступила в безжалостный, неумолимый спор. Мои глаза наполнились слезами, и зрение помутилось. Я могла это пережить. Я прожила полноценную жизнь задолго до того, как он перевернул мой мир с ног