История грешников - Мелли Т. Толлэм

Я послушался ведьму, когда она потребовала, чтобы я остался в бальном зале на пять минут перед уходом, но это было слишком долго. Я почуял перемену еще до того, как она настигла мою маленькую ворону, но я был вынужден наблюдать за этим ублюдком, пока он ждал возможности нанести удар.

Будь он проклят, если наложил лапы на мою пару до того, как я добрался сюда.

Далия уткнулась лицом в мою руку, пока демон наблюдал за ней, издавая глубокое опьяняющее мурлыканье, и стало ясно — даже в самом уязвимом состоянии она никогда не позволила бы чужим рукам коснуться ее.

Из кучи густых теней донесся еще один громкий грохот, и я наклонил голову, вглядываясь в темноту. Мои клыки удлинились, и моя рука схватила Далию за шею, поворачивая ее, пока я продолжал вглядываться в тени.

Она склонила голову набок, умоляя.

— Пожалуйста.

Итак, я переместил ее в положение, из которого он мог бы видеть, что будет дальше.

Чуть-чуть, только что бы была видна метка на шее, укрепляющая связь. Она застонала от укола боли, и ее мурлыканье — это восхитительное мурлыканье — наполнило комнату потрясающим запахом.

— Да, — воскликнула она, нагло потирая выпуклость на моих штанах. — Еще. Пожалуйста.

Может, он и мог бы понаблюдать — мне было всё равно. Я ждать точно не собирался.

Она стянула вырез платья, обнажив грудь, и я взял её сосок между двумя пальцами, нежно перекатывая. Ярость, сравнимая с силой землетрясения, резонировала из темноты, наполняя воздух пеленой насилия. С последним треском тени исчезли, и демон испарился вместе с ними.

Наконец, мы остались одни, только я и моя пара. Я оторвал зубы от шеи и слизнул небольшую струйку крови, затем отстранился и повернул ее. Она была погружена в свой жар, с опущенными веками и глазами, подернутыми дымкой черного оттенка — глазами, которые мечтательно смотрели на меня. Я провел ладонями по этим рукам, ощущая гладкую кожу, горячую на ощупь. Ее пухлые маленькие губки приоткрылись во вздохе, обнажив мельчайшие клыки, которые я когда-либо видел.

Очаровательная. А она считала себя отвратительным ночным созданием.

— Какое у тебя милое мурлыканье, любовь моя.

Тут мурлыканье оборвалось, перейдя в прерывистое поскуливание, когда я обхватил ее затылок, притягивая ближе к себе. Ее тело затряслось, а глаза потемнели. Она нуждалась во мне, и я не мог удержаться, чтобы не задержать этот момент дольше, чем необходимо.

Раздался всхлип, когда я совсем чуть-чуть коснулся губами ее губ, и когда я снова отстранился, проверяя и дразня, она зарычала.

Я усмехнулся, увидев ярость в ее потемневших глазах, но было ясно, что она не нашла это смешным, только не сейчас. Прежде чем я успел собраться с силами, она прижалась ко мне всем телом, обхватив ногами мою талию и царапая мою кожу. Маленький, острый укол пронзил мои губы, когда она прикусила их, потянув и направляя меня в сторону своей кровати.

У нее не было ни слов, ни логических мыслей, когда она разжала хватку на моей губе и толкнула меня на мягкое одеяло. Платье было разорвано в клочья острыми когтями, торчащими из кончиков пальцев. Ее грудь вздымалась, а дыхание вырывалось тяжелыми рывками, когда она направила свои когти на меня, разрезая мой пиджак и сбивая корону с моей головы. Затем она провела этими когтями по завязкам моих штанов, перерезая их одним взмахом.

Далия больше не была Далией, совсем нет. Она была животным, созданием, сведенным к одной основной, инстинктивной потребности: спариваться.

Мне это понравилось.

Рыжие пряди диким каскадом рассыпались по ее лицу, когда она сорвала брюки с моих ног, ее зубы впились в пухлые губы, окружающие их. Кровь потекла изо рта, когда она надвинулась на меня, сгорбив плечи, с кошачьими движениями.

Я приподнялся на локтях и уставился на ее маниакальное выражение лица, когда она переползла через меня, сжимая мой болезненно твердый член и слегка облизывая его. Ее рот открылся, и она вобрала меня, раскрывая челюсть, чтобы принять меня до самой задней стенки ее горла. Я застонал, когда ее голова закачалась вверх-вниз по всей моей длине, затем снова, когда она приняла меня еще глубже.

— Далия такая хорошая девочка.

Как фейри, я мог легко пройти несколько раундов, но я не хотел тратить сперму впустую, пока у нее течка и она готова воспользоваться ею. Мысль о том, чтобы поместить ребенка ей в живот, заставила мои яйца напрячься, когда я схватил ее за волосы и притянул к себе.

Она наклонила голову, в ее глазах светился животный голод, когда она издала громкое рычание, которое заставило бы меня упасть на колени, если бы я стоял.

— Давай, пара, — прохрипел я. — Используй меня.

И она это сделала.

Рычание и шипение, тяга и укусы, рычание, когти и клыки. Освобождение захлестывало меня, неоднократно. Каждый раз было не похоже ни на что, что я когда-либо чувствовал раньше.

Она даже близко не была удовлетворена.

Я исследовал каждый дюйм каждой поверхности, пройдя полный второй круг там, где все началось: этот крошечный столик для завтрака. Далия царапнула меня по груди, впиваясь своими маленькими коготками в кожу, и повалила меня на стол, ножки заскрипели под нашим весом, когда она взобралась на меня.

Я издал рычание, которое должно было заставить ее шею прижаться ко мне и подчиниться, но она отказалась уступить, вместо этого надавив на мою грудь и скользнув вниз по всей длине.

От ощущения, как она сжимается вокруг меня, у меня вырвался громкий стон, и она замурлыкала, принимая меня медленно, неторопливо, словно дразня меня.

Но у нее это получалось неоднократно. Я позволял ей управлять собой всю ночь, весь день — хотя я не был уверен, сколько времени прошло, — и теперь настала моя очередь. Я схватил ее за бедра и развернул нас, шлепнув её об стол.

Ее ноги были широко раздвинуты, когда я толкнулся в нее, положив руку на ее грудь, чтобы она не слетела со стола. Каждый раз, когда мои бедра касались ее, она стонала, громко и гортанно. Я бы навсегда запечатлел это зрелище в своей памяти.

— Вот и все, милая. Посмотри на себя.

Она мяукнула, но моя маленькая ворона в течке не была приятной птичкой. Ей не нравилось терять контроль. Здесь блеснули маленькие клыки, когда она крепко обхватила меня, поджав ноги и развернув меня в очередной попытке взять инициативу в свои руки.

Я бы этого