Сыграем в любовь? - Шарлотта У. Фарнсуорт

черными с проседью волосами. Полагаю, Саймон Паркер. Моих родителей приглашали на их с Франческой свадьбу – она состоялась где-то через год после смерти Пола. Харпер почти не рассказывала мне об отчиме да и, кажется, вообще ни разу его не упоминала. Чем ближе я к небольшой компании, тем больше меня охватывает беспокойство. Какой же будет эта поездка?

Первой меня замечает Франческа. Взгляд у нее острый, оценивающий. По ней и не поймешь, ожидала ли она меня здесь увидеть.

– Здравствуй, Дрю. Рада встрече. – Она приветствует меня кивком.

– Здравствуйте, – отвечаю я.

Я невольно ищу взглядом Харпер. Когда она видит меня, на ее лице читается облегчение. Это отчасти заглушает и мою тревогу. Я подхожу к ней и касаюсь ее пальцев своими. Харпер хватает мою ладонь и крепко сжимает – от этого нам обоим становится спокойнее. И тут она поднимает мою руку, кладет себе на плечи и плотно ко мне прижимается, не отпуская ладонь. Меня словно укутывают в теплое одеяло – и ревность в моей груди тут же рассасывается.

На лице Франчески на секунду появляется изумление, но она быстро приходит в себя. Мужчина рядом с ней протягивает мне руку и улыбается.

– Саймон Паркер. Рад знакомству.

Я крепко пожимаю ему руку:

– Дрю Галифакс. Взаимно.

Между кустистыми серыми бровями нового знакомого залегает складка.

– Ты… в футбол играешь?

– В хоккей, сэр.

– Хоккей! Точно.

Саймон неуверенно смеется. Он явно чувствует себя не в своей тарелке: пальцы теребят манжеты пиджака, кадык дергается от нервных глотков.

– Вы готовы? – зовет нас Тео с катера.

– Да! – отвечает Амелия и топает к краю пирса.

Голос у нее фальшиво веселый – она явно ощущает неловкость происходящего и не уверена, хорошую ли затею предложила. Следом идут Саймон и Франческа. Харпер отпускает мою ладонь и хватается за плечо, наклоняется, поднимая ногу.

– Как же ступни болят! – тихо жалуется она. Одна из туфель с гулким стуком падает на доски пирса.

– Тео мне выбора не оставил. Могу не ехать, – шепчу я ей в ответ.

– Нет-нет, давай с нами! – следом летит и вторая туфля. – Но если не хочешь…

– Ну, я там выигрывал в корнхол…

Харпер прикусывает нижнюю губу, отчего думать становится тяжело.

– Да я шучу, – говорю я. – Погнали.

Мы идем к катеру. Такое чувство, что все смотрят только на нас, особенно когда мы забираемся в судно. Я устраиваюсь на сиденье из искусственной кожи, нагретой быстро заходящим за горизонт солнцем.

Харпер падает ко мне на колени, словно это совершенно обычное дело. Поступай она так хоть в сотый раз, мое тело бы все равно среагировало. Кровь устремляется вниз – и в брюках вскоре становится тесно.

Знаете, что меня больше всего смущает в наряде Харпер? Я видел, что под ним. И хочется полюбоваться всем этим снова – безо всякой цензуры из озерной воды.

Харпер не может не почувствовать, как упирается ей в задницу мой стояк, однако виду не подает – спокойно общается с матерью Тео, пока мы быстро скользим по водной глади. Я смотрю на озеро, наслаждаясь дуновением ветра.

Я давно принял решение жить там, где играю. Когда я был охваченным мечтой ребенком, казалось, что никакие расстояния не помеха. Теперь же мне почти тридцать. Большинство университетских друзей уже где-то осели. Кто-то помолвлен, некоторые женаты.

В моей жизни не ощущается пустоты. Однако понемногу я вижу в ней минусы, которые могут сравниться с плюсами. Хочется бо́льшую часть года жить на Восточном побережье – ближе к родителям. Купить коттедж вроде тех, мимо которых мы проплываем, – на самом берегу озера, с возможностью в любой момент полюбоваться прекрасным видом. Интересно, что бы сказала Харпер, если бы я поделился с нею мыслями? Мне хочется больше такой жизни – и времени с ней. Если, конечно, у меня будет возможность ставить отношения в приоритет.

Харпер утыкается носом мне в шею и довольно выдыхает. Сердце у меня наполняется теплом.

– О чем задумался? – шепчет девушка.

– Я так рад, что поехал сюда.

– Я тоже.

Я крепче обнимаю ее, прижимаю к себе так, что чувствую, как с каждым вдохом и выдохом движется ее грудь. Так мы и сидим, пока Тео не пришвартовывает катер у пирса.

Праздник у берега продолжается: в темноте светятся гирлянды, прожекторы, звучит музыка. Однако я больше всего желаю уединиться где-нибудь с брюнеткой, только что сидевшей у меня на коленях.

Харпер слезает с катера и, морщась, подбирает с пирса туфли.

– Не хочу я их надевать.

– Залезай, – говорю я и предлагаю сесть на спину.

Харпер даже не колеблется – запрыгивает и обнимает меня ногами за пояс. Не ожидай я этого, точно бы потерял равновесие. Я несу девушку по пирсу и, наконец, дохожу до поляны к остальным гостям.

– Ура, они вернулись! – кричит Джаред. – Дрю, давай к нам!

– Кажется, ты ему нравишься, – хихикает Харпер мне в ухо. – Если будешь его игнорить, когда уедешь, он страшно расстроится.

А вот и первое упоминание скорого завершения поездки. Я совершенно не понимаю, что Харпер чувствует по этому поводу, – а ее мысли мне, без обид, куда интереснее, чем Джареда.

Я ничего не отвечаю – не знаю, что сказать. Харпер слезает с моей спины и внимательно смотрит мне прямо в глаза, чуть наклонив голову, словно пытаясь там что-то прочитать.

– Дрю! – зовет меня Люк.

Я киваю в сторону досок для корнхола.

– Хочешь поиграть? – спрашиваю я Харпер.

– М-м, да. Давай!

Я протягиваю ей ладонь. Так, держась за руки, мы идем к кучам мешочков с бобами и двумя доскам, расположенным справа от танцпола.

* * *

Через пару часов гости расходятся к автомобилям, припаркованным по сторонам от грунтовой дороги. Я и Харпер вместе с остальными, кто провел здесь всю неделю, направляемся к основному зданию турбазы. Все слишком устали и для общения, и для других занятий, за которыми коротали прошлые вечера. Одни за другими люди удаляются в номера, подавляя зевки. Тут и там хлопают двери.

Харпер заходит в нашу комнату первой и тут же идет в ванную.

Я сажусь на краю кровати, провожу рукой по волосам и думаю, как бы подступиться к волнующей меня теме. Приглашать на свидание звучит не очень – тем более я не знаю, куда и когда позвать Харпер. Да и как-то несерьезно это, что ли? Ведь я хочу донести до нее нечто куда большее и важное. Показать, что для меня такие чувства необычны. Что я впервые в жизни не предвкушаю скорое начало сезона. Вспоминаю прошлый год, пытаясь понять,