432 часа - Джессика Гаджиала

— Ты пойдешь со мной? — спросила я, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности, несмотря на то, что я нервничала больше всего за последние годы. Что было абсурдно. Я заключала сделки на несколько миллионов долларов. Я вставала и выступала перед одними из самых ярких умов в мире. И никогда, ни в одной из этих ситуаций мой живот не сводило так, как в моей собственной кухне, когда я сидела напротив мужчины, который нравился мне больше, чем это было нужно.

— Да, конечно, — сразу же ответил он, избавив меня от дальнейших мучений. — Я был бы счастлив, сопроводить тебя, — добавил он, каким-то образом избавившись от давних опасений, что он делает это потому, что обязан, потому что не хочет, чтобы на меня снова напали. Потому что он не сказал, что пойдет со мной. Он сказал, что сопроводит меня. Между этими словами была явная, монументальная разница. — И, прежде чем ты спросишь, да, у меня есть подходящий наряд, — сказал он мне. — Это благотворительный вечер в честь Фолкса, верно? — спросил он.

— Откуда ты это знаешь? — спросила я, не в силах сдержать удивленный возглас.

— В свое время я посещал несколько благотворительных мероприятий, — сказал он, пожимая плечами.

Но это было не то, от чего можно было отмахнуться. Благотворительный вечер Фолкса был только для приглашенных. И эти приглашения, как правило, предназначались только для избранных. Это был один из тех моментов, когда я по-настоящему почувствовала, что «добилась успеха», когда получила свое приглашение, завернутое в плотную льняную бумагу с неброскими цветами в стиле Ар-нуво… и моим именем, напечатанным на нем.

— Ты был на этом мероприятии? — спросила я, стараясь говорить непринужденно, но почувствовала, что мой тон звучит чересчур любопытно, поэтому притушила его, открывая тарелку и ковыряя в ней вилкой.

— Много лет назад, — сказал он, заставив меня поднять взгляд и увидеть, что он ухмыляется, зная, как мне любопытно, но заставляя меня выпрашивать информацию.

— Когда? — спросила я.

— Около шести лет назад, — ответил он мне, больше ничего не сказав.

— Ты намеренно усложняешь мне жизнь.

— Только потому, что это явно выводит тебя из себя, — парировал он, заставив меня рассмеяться, когда я потянулась за своим вином.

— Ты был там с клиентом?

— Бывшим клиентом, — сказал он мне.

— Еще одна в длинной череде завоеваний? — спросила я.

— Я бы предпочел не думать о женщинах как о завоеваниях. Но, да, это была та, с кем я случайно встречался.

— В благотворительном вечере Фолкса нет ничего случайного.

— Нет. Но эта женщина хотела помахать своим молодым кавалером перед лицом своего пожилого мужа, с которым она только недавно развелась.

— Он изменял ей?

— Да.

— Ну, тогда, думаю, я не могу винить ее за мелочность. Тебе понравилось мероприятие?

— Несмотря на всю эксклюзивность, на небольших мероприятиях меня кормили лучше.

— Это именно то, что я сказала, когда сходила туда в первый раз! — сказала я, вскидывая руку, потому что раньше никто не говорил ничего негативного по этому поводу. — Что такого в «эксклюзивных» мероприятиях, что еда должна быть безвкусной и недостаточно калорийной, чтобы накормить младенца? По дороге домой мне пришлось заехать за фаст-фудом. В платье. Потому что тот, кто думал, что один ломтик мяса и кусочек моркови, уложенные на один ломтик спаржи, будут сытными, явно был не в своем уме.

— Значит план такой.

— Какой?

— Мы поедим на благотворительный вечер. Позволяем тебе потратить немного денег. Подавимся отвратительной едой. А потом мы с тобой перекусим чем-нибудь по-настоящему сытным по дороге домой.

— Звучит идеально, — согласилась я, когда в моей голове зазвенели тревожные звоночки о том, как сильно мне понравилось, что он употребил слово «домой».

— У тебя уже есть платье? — спросил он. — Или нам нужно как-то втиснуть сегодняшний поход по магазинам?

— У меня нет ни одного, которое я бы еще не надевала, — призналась я. — Но я могла бы попросить Кэма подобрать мне что-нибудь из одежды. Он лучше меня разбирается в вечерних нарядах, — сказала я, потянувшись за телефоном.

— Что? — спросил Брок, когда мгновение спустя я улыбнулась, уткнувшись в свой телефон.

— Кэм. Он уже был в магазине и фотографировал варианты.

— Ты когда-нибудь брала его с собой?

— В позапрошлом году. Хотя ему и нравились место и выпивка, он был несчастен. Кэму нравятся такие аспекты богатства, как красивая обувь и хорошее шампанское, но он не выносит духоты.

— Однажды мне пришлось выдержать полуторачасовую дискуссию о ремонте яхты, — сказал Брок.

— Вот именно. Это определенно может быть скучным. Если мне придется слушать, как еще один человек говорит о гольфе, я могу напрячь свои глаза, чтобы не закатывать их.

— Почему всегда только гольф? — спросил Брок, качая головой. — Они могли бы заниматься любым другим видом спорта, но они выбирают гольф?

— Я думаю, это что-то среднее между спортом и бизнесом, — сказала я. — Я помню, как кто-то посоветовал мне, когда я только начинала добиваться определенных успехов, инвестировать в членство в очень эксклюзивном клубе, просто чтобы общаться с богатыми людьми. Как бы отчаянно я ни нуждалась в связях в те дни, я не могла заставить себя сделать это.

— Возможно, это и к лучшему. Там по-прежнему царит атмосфера «только для парней». К тебе бы постоянно подкатывали.

— Я тоже так подумала, — согласилась я.

— Во сколько начинается благотворительный вечер? — спросил он.

— В восемь.

— Но ты же не хочешь прийти туда в восемь.

— Нет, не хочу, — согласилась я. — В восемь двадцать надо быть там. Так что выезжать отсюда буду в десять минут.

— Я буду готов, — сказал он мне.

Думаю, я просто не была готова к тому, насколько он будет готов.

Я подумала, что у него был костюм. Любому мужчине, дожившему до тридцати, следовало бы иметь костюм.

Но это был не просто костюм.

Это был классический деловой костюм с черным галстуком.

Однобортный черный смокинг из «баратеи» с шелковыми заостренными лацканами и потайными пуговицами. Под ним была белая вечерняя рубашка «марселла» с нагрудником, двойными манжетами и дорогими на вид запонками. Брюки были хорошо