Развод. Пусть горят мосты - Стася Бестужева

— Конечно, — говорю спокойно. — Во сколько подъедешь к музею?

— Давайте в двенадцать, — он улыбается, и эта улыбка, которую я когда-то считала искренней, теперь кажется маской. — Успею закончить все дела.

Шум на лестнице прерывает наш разговор… дети спускаются к завтраку. Даниил, взъерошенный со сна, с блестящими глазами, предвкушает воскресное развлечение. Ника более сдержанна, но тоже оживлена.

— Папа идёт с нами? — первое, что спрашивает сын.

— Конечно иду, — Павел треплет его по волосам. — Сначала заеду в офис, потом встретимся в музее.

Завтрак проходит в странной атмосфере. Дети болтают, Павел шутит с ними, я механически улыбаюсь. Мы словно актёры в каком-то жутком спектакле. Когда Павел наконец уходит, поцеловав меня в щёку, пообещав детям купить мороженое после музея… я чувствую, как напряжение немного отпускает.

Когда дети поднимаются переодеваться, я принимаю решение. Пора действовать. Быстро поднимаюсь в кабинет Павла. У меня есть минут двадцать, не больше.

Кабинет… его святилище. Массивный стол, кожаное кресло, шкафы с книгами, которые он никогда не читает, но которые создают нужный образ интеллектуала. Я редко захожу сюда… уважение личного пространства, так мы говорили. Теперь понимаю… это была просто ещё одна ширма для его секретов.

Не знаю, что именно ищу, но начинаю с ящиков стола. В верхнем — канцелярские принадлежности, скрепки, стикеры. Во втором — документы компании, договоры, акты. В третьем — личные документы: паспорт, страховки, банковские выписки.

Банковские выписки. Пролистываю их, и каждая страница открывает новую грань предательства. Счета из ювелирного магазина… в даты, когда он якобы был на деловых встречах. Кольцо с бриллиантом, стоимостью в мою трёхмесячную зарплату… о котором я никогда не слышала. Платежи за номер в отеле «Ривьера» — во время его «командировки» в Сочи. Счёт из ресторана «Белуга» на двоих — в мой день рождения, который он «пропустил» из-за «срочных переговоров с инвесторами».

Каждая цифра, каждая дата… как удар ножом. Мои руки дрожат, но я продолжаю искать. В глубине ящика нахожу папку с надписью «Личное». Открываю её и застываю. Свидетельство о праве собственности на квартиру в центре города. Однокомнатная, недалеко от его офиса. Купленная три месяца назад. Для неё? Для их тайных встреч? На деньги, которые мы откладывали на образование детей?

Фотографирую все документы. Каждый счёт, каждую квитанцию, свидетельство на квартиру. Доказательства. Сама не знаю, зачем они мне, но инстинкт подсказывает… они могут пригодиться.

Возвращаю всё на места и быстро осматриваю остальную часть кабинета. Книжный шкаф, диван для посетителей, бар с дорогим алкоголем. Взгляд цепляется за корзину для бумаг. Заглядываю внутрь — обычный офисный мусор. Но под скомканными листами обнаруживаю смятый конверт. Разворачиваю его. Внутри — карточка из бутика женской одежды. «Спасибо за покупку! Ваш заказ: платье вечернее, туфли, комплект белья». Сумма с четырьмя нулями. Дата — две недели назад.

Никогда не видела ни этого платья, ни туфель, ни белья. Потому что они не для меня.

Слышу шум наверху… дети готовы. Быстро возвращаю всё на место и выхожу из кабинета. Сердце колотится, но не от страха быть пойманной. От ярости. От понимания масштаба лжи, которой я была окружена.

— Мам, мы готовы! — кричит Даниил сверху.

— Иду! — отзываюсь, стараясь, чтобы голос звучал нормально.

В музее нас встречает гул детских голосов и яркие интерактивные стенды. Даниил сразу бежит к макету сердца, внутри которого можно ходить, следуя за потоком крови. Ника более методично изучает стенды с информацией о мозге и нервной системе. Я следую за ними, делая вид, что полностью поглощена происходящим.

Ровно в двенадцать появляется Павел… улыбающийся, с пакетом сувениров для детей. Идеальный отец. Даниил бросается к нему с восторженными рассказами о том, что уже увидел. Ника более сдержанна, но тоже рада. А я... я наблюдаю за ними и думаю, как скоро эта картина счастливой семьи разобьётся вдребезги.

— Посмотрели уже что-нибудь интересное? — спрашивает Павел, подходя ко мне и легко обнимая за плечи.

Его прикосновение обжигает. Отстраняюсь под предлогом того, что хочу показать ему экспонат. Но в этот момент ловлю запах. Тонкий, едва уловимый аромат духов. Не моих. Сладковатый, с нотами ванили и чего-то цветочного. Слишком интимный для делового общения. Слишком стойкий, чтобы быть случайным.

— Что-то не так? — спрашивает он, заметив, как я замерла.

— Всё в порядке, — улыбаюсь, но чувствую, как эта улыбка искажает моё лицо. — Просто вспомнила, что завтра ранняя смена. Нужно будет пораньше уйти.

Он кивает, не замечая фальши в моём голосе. Или делая вид, что не замечает. И мы продолжаем экскурсию — идеальная семья на воскресной прогулке.

После музея — кафе-мороженое, как обещал Павел. Дети выбирают самые сложные комбинации с топпингами и сиропами. Павел шутит с официанткой — молоденькой блондинкой, которая слишком откровенно улыбается в ответ. Неужели я никогда раньше не замечала этого? Его флирт с каждой привлекательной женщиной? Или просто не хотела замечать?

Домой возвращаемся к вечеру.

— Хороший день получился, — говорит Павел, когда мы остаёмся вдвоём на кухне. — Давно так не выбирались всей семьёй.

— Да, хороший, — соглашаюсь, избегая его взгляда. — Я пойду готовиться к завтрашней смене.

Ухожу в спальню и запираю дверь. Мне нужно пространство, нужно подумать. Завтра — рабочий день, смена в больнице. Не могу позволить себе развалиться сейчас. Мои пациенты нуждаются во мне — собранной, профессиональной, сосредоточенной.

Но как сосредоточиться, когда жизнь рушится? Как смотреть на рентгеновские снимки и анализы, когда перед глазами стоят выписки с счетов и чужие духи на рубашке мужа?

Утро понедельника наступает слишком быстро. Собираюсь беззвучно, пока Павел ещё спит. Оставляю записку о том, что у меня ранняя смена и поздний приём, вернусь к вечеру. Обычное сообщение для обычного дня. Только теперь оно прикрывает совсем другие планы.

В больнице привычная суета отделения хирургии. Медсёстры с отчётами, ординаторы с вопросами, пациенты с их бесконечными страхами и надеждами. Я погружаюсь в работу, как в спасательный жилет — она держит меня на плаву, не даёт утонуть в водовороте личной трагедии.

— Доктор Федоркова, у нас поступивший с подозрением