Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева

место красному пламени — модный цвет «сидхи-скарлетт». Подобный оттенок модницы-красавицы безуспешно пытаются достичь при помощи красок. Волосы не только поменяли цвет, они сделались длиннее и гуще. В человеческом обличье золотистые локоны едва доходили до плеч, во втором же образе — густой соблазнительной волной вились до самого пояса.

Сальма перед смертью взяла с дочери слово, чтобы та, как не сложилась жизнь, никогда не отрекалась от своей человечности. Дать слово матери казалось нетрудно. Николь выросла среди людей и кроме знаний о том, что Тьма плещется в её крови, с ночными тварями её ничего не связывало. Возможно, благодаря подарку матери — анимагическим браслетам и кольцам, которые девушка носила, не снимая. Но её предупреждали, что после инициации их действие может быть не стабильным.

Отца Николь никогда не видела. Мать рассказала, что связала своего любовника клятвой не появляться в их жизни и никак в ней не участвовать.

Когда мама умерла, отца в городе не было, но на похороны явился один из его демонов. Представился сводным братом.

Убитая горем, девушка не спешила контактировать с пугающими её родственниками.

— Меня зовут Клод. Запомни это имя. Придёт время, когда тебе понадобится моя помощь. Когда это случится, сможешь найти меня по этому адресу, — сказал он, протянув ей визитку.

Клод приходил ещё несколько раз, и всякий раз Николь делала всё возможное, чтобы не затягивать его визиты. Николь верила, что, пока её сила не инициирована, ничто не помешает ей жить обычной человеческой жизнью. И так оно и было. Она жила скучной, размеренной, счастливой жизнь обывателя. Чем была вполне довольна.

— Рано или поздно твоя сила проснётся, — предупреждал Клод. — Вместе с её пробуждением появятся вопросы, на которые в людских книжках не сыскать ответы. Тогда ты придёшь. Буду рад оказать тебе услугу, маленькая сестричка.

Ни у кого из людей Николь не слышала такого голоса. Густой, мелодичный, он будто окутывал с ног до головы пушистым мехом, скользил по коже — убаюкивал, соблазнял, успокаивал, манил, лишал покоя.

Это заставляло нервничать.

Николь хотелось бы ему возразить, но в глубине души она знала — Клод прав. Время придёт. И оно настало.

Николь не доверяла инкубу-Клоду от слова «совсем». Для овцы последнее дело доверять волку. Но больше обратиться за помощью было всё равно не к кому.

Перед тем, как отправляться в опасную авантюру, Николь решила навестить могилу матери. Ей не хватало мудрых советов, дружеского, тёплого участия и безусловной любви, которую могла подарить только Сальма.

Кладбища Уэлллиг, где нашла последнее пристанище одна из первых ведьм города, было не только местом упокоения, но представляло собой роскошный парк с уникальной архитектурой. Жители приходили сюда, чтобы вспомнить предков, побыть в уединении, просто отдохнуть. Здесь покоилось множество знаменитых людей искусства: поэты, художники, писатели, артисты и музыканты.

Старинную часть кладбища отличали гробницы, созданные в лучших традициях готики. Деревья разрослись здесь густо, как в лесу. Каменные надгробия и статуи увило плющом. Всё придавало месту жуткий, но живописный вид.

Новую часть можно смело было причислять к самым красивым местам в городе: живописные аллеи с аккуратно подстриженными кустарниками, памятники, удивляющие изысканной красотой.

Когда Николь впервые увидела памятник над могилой матери, она была поражена до глубины души. Фигура высилась в человеческий рост. Лицо закрывала каменная вуаль, руки разведены в стороны, словно Сальма противостояла жестокому порыву ветра или намеревалась взлететь.

'Смерть не сломила тебя — освободила.

Без тебя целую вечность эта Вселенная пуста', — гласила эпитафия.

Николь не сомневалась в том, чья рука оплатила всё это роскошество. И чьему перу принадлежала эпитафия — отец.

Говорят, демоны не знают любви, но Николь, глядя на памятник матери, не могла не видеть, что неведомый, ужасающий отец, по крайней мере для одного человеческого существа точно сделал исключение. Да и Сальма, хоть всегда предостерегала дочь, рассказывала об опасности Тёмного Дара, никогда не сказала об её отце ни одного плохого слова.

— Здравствуй, мама.

Николь положила на каменную плиту принесённые с собой цветы.

На нём уже лежали две кроваво-алые гвоздиками. Они всегда здесь лежали. свежие, словно только что срезанные.

— Я пришла попросить у тебя прощение и получить благословение. Хотя знаю, ты бы не одобрила моего решения, но я должна, наконец, обрести вторую половину себя. Нас обеих пугало моё темное наследие. Мне и сейчас страшно — я ужасно боюсь. Я не хочу быть чудовищем. Помню, ты хотела видеть меня хорошей. И я хочу быть такой, ради нас обеих. Но невозможно бегать всю жизнь. Ты учила меня, что в магии всё как в жизни. Что, если не открывать в плотине шлюзы, однажды воды станет слишком много и тогда она снесёт всё на своём пути. Чтобы сохранять контроль, нужно уметь сбрасывать воду, уметь сбрасывать негативную энергию. Но, с другой стороны, пока не трогаешь проклятое лихо, она спит тихо. Я не уверена, что поступаю правильно. Хочется сказать себе, что у меня нет выбора; что меня принуждают. Но, на самом деле, выход есть. Выход есть всегда. Сейчас их даже несколько. Я могу обратиться к отцу, сказав, что меня принуждают, мне угрожают и знаю — не спрашивай, откуда! — знаю, он вступится и поможет. Ещё я могу сбежать. Но бежать — глупо. От себя ведь не уйдёшь? На новом месте останутся старые проблемы. Нет, я не побегу. Пришло время заглянуть в Бездну? Я загляну. И, либо проиграю, либо сумею победить мой тайный страх.

Николь замолчала, прислушиваясь к окружающему её миру. Она жадно ловила хоть какое-нибудь движение. Хоть что-то, что можно было бы принять за знак с Той Стороны.

Но мир оставался до комка в горле простым и обыденным. Никаких знаков или голосов.

— Если бы ты только знала, как я скучаю, мама! Как мне плохо без тебя! Кажется, всё бы отдала только за одну возможность на миг услышать тебя! На миг прикоснуться.

«Без тебя целую вечность Вселенная пуста».

Николь пыталась представить, чтобы сказала бы Сальма в ответ на её планы. Пыталась представить лицо матери в этот момент. Наверняка, та попросила бы её быть осторожной, беречь себя. Сказала бы, что будет любить её любой — даже тёмной, но всё же надеется, что она найдёт свою дорогу к свету.

«Во Тьме не бывает счастья. Жизнь возможна лишь при свете, дитя моё. Свет источник жизни».

Поцеловав пальцы, Николь приложила их к памятнику:

— Люблю тебя, мама. Буду любить всегда. Я пошла искать свой Свет.

Солнце клонилось к горизонту, когда, юркнув