Император ярости - Джаггер Коул

— Фрея. Не ври мне. Если кто-то причиняет тебе боль…

— Никто мне не причиняет боли, — перебиваю я, мой голос звучит увереннее, чем я чувствую. — Я в порядке. Серьезно.

Он откидывается назад, его выражение нечитаемо, пока он изучает меня.

— Ты встречаешься с кем-то?

Я качаю головой… возможно, слишком быстро.

— Чтооо? — протягиваю я небрежно, размахивая рукой. — Нет. Точно нет.

Дэмиан не настаивает, но его взгляд остается острым, напряжение между нами ощутимо. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы догадываться, когда я что-то скрываю, но он также знает, когда не стоит давить. Поэтому он просто тихо вздыхает, его пальцы скручивают простыню.

— Просто будь осторожна, — тихо говорит он, его голос едва слышен. — Этот мир сожрет тебя заживо, если ты позволишь.

Я киваю, горло сжимается, когда протягиваю руку, чтобы слегка сжать его руку.

— Я знаю. Хорошо, что ты снова со мной.

Позже той же ночью, когда больница остается позади, я стою с Анникой у машины, которая отвезет ее к частному самолету Соты Акиямы. Воздух холодный, кусает кожу, и тяжесть момента давит на грудь, как валун.

— Я скоро вернусь, — говорит Анника, обнимая меня крепко. — Обещаю.

Держу ее близко, горло сжимается от сдержанных слез.

— Лучше бы. Если нет, я приеду в Киото и устрою такой бардак.

Она смеется, пытаясь скрыть другие, менее радостные эмоции.

— Обещаешь?

— Мы бы спалили это место, подруга, — ухмыляюсь я. — Так что лучше возвращайся поскорее.

Она прикусывает губу, когда наши взгляды встречаются.

— Ты моя семья, Фрей.

— Теперь у тебя еще и Кензо, — мягко напоминаю я, хотя слова горьки на вкус, когда слетают с моих губ.

Анника вытирает глаза, грустная улыбка играет на ее губах.

— Я буду приезжать. Обязательно. Или просто прилечу за тобой и оставлю у себя.

Киваю, крепко обнимая ее. Затем наступает время уезжать.

Я не могу говорить, когда смотрю, как она садится в машину. Когда она уезжает, эта пустота внутри меня углубляется, оседая в костях, как холод, от которого невозможно избавиться.

Впервые за долгое время чувствую себя совершенно одинокой.

Часы спустя, вернувшись в особняк Кира, я сижу одна в своей комнате, уставившись в телефон.

Я ненавижу, что даже думаю о том, чтобы написать ему. Я отказываюсь быть той эмоционально зависимой девушкой, которая жалко звонит и пишет, тоскуя по парню, с которым переспала, даже если это был ее первый раз.

Поэтому я открываю переписку с Анникой и пишу ей.

Я:

Есть хорошие фильмы на борту?

Анника:

Бро, этот самолет просто НЕВЕРОЯТЕН. Это не просто джет. Это чертов 747.

Мои брови взлетают вверх. Святое дерьмо.

Анника:

Забудь про фильмы. Я только что ела суши и саке с Сота в чертовом суши-баре на этом самолете!

Я:

Черт возьми. Намажь меня арахисовым маслом и назови желе.5

Анника:

ЛОЛ

Я:

:(:(:(

Анника:

Жаль, что тебя здесь нет. Было бы намного круче.

Я:

Ну, очевидно. Но хотя бы у тебя есть Хана, да? Пожалуйста, займись с ней чем-нибудь серьезным. Ради меня.

Анника:

Лол, договорились. Постараюсь оторвать ее от банды.

Я хмурюсь.

Я:

Банды?

Анника:

Я просто имею в виду семью Мори, Кензо, Така, Мала.

Это задевает меня, как удар в живот.

Мал направляется в чертов Киото.

Он уехал на другой конец планеты и ничего не сказал. Даже не намекнул, что уезжает. Теперь он просто… исчез.

Я уставилась на текст, мои мысли путаются, когда реальность его отъезда доходит до меня. Он уехал. Вот так просто. Без слов, без прощания…

Ох, заткнись, Фрея.

Я должна быть рада. Если он уехал, это значит, что наши больные отношения закончились или, по крайней мере, приостановились. Я должна чувствовать себя свободной; легче, зная, что властная хватка Мала ослабла.

Вместо этого я чувствую пустоту.

Что меня использовали.

Как будто он разрушил мой мир, а затем исчез, оставив меня собирать осколки в одиночестве.

Отбрасываю телефон в сторону, уставившись в окно на темноту. Я обнимаю себя, чувствуя, как холодная пустота проникает глубже в мои кости.

Мал уехал. Я должна быть рада.

Так почему, черт возьми, я не рада?

21

ФРЕЯ

Смотрю в окно, дыхание застревает в горле, пульс скачет, как заедающая пластинка. Слова Анники все еще звучат в моих ушах, резкие и неприятные в пустой тишине комнаты.

Мы вернули Кензо. Улкан Гакафери мертв. Все закончилось.

Воздух, который я выдыхаю, кажется густым и тяжелым, как будто я избавляюсь от яда в легких. Цепь, которая сковывала мою шею неделями, кажется, ослабла, спадает. Напряжение, которое сжимало меня за горло, страх и тревога, которые я носила, как якорь, — все это исчезает.

Впервые за долгое время я могу дышать.

Смотрю в пустоту, мой разум одновременно пустой и переполненный, пытается осмыслить все это.

Улкан мертв.

Хочу кричать от облегчения, но у меня даже нет сил пошевелиться. Все закончилось — наконец-то закончилось.

Я знаю, что мир крутился вокруг вынужденного брака Анники с Кензо, чтобы заключить хрупкий мир между Братвой и Якудзой. Но под всем этим, тянущим нас вниз, как самый смертоносный груз, был бардак, который мы устроили той ночью, когда Анни и я глупо украли тот Ламборджини.

Согласие на ту работу для Улкана было чудовищно плохим решением. Это поставило под угрозу наши отношения с Киром и нарушило все обещания, которые мы дали ему, о том, что не будем ввязываться в подобное дерьмо.

Хуже того, это снова привлекло внимание Валона Леки, после того как Аннике удалось сбежать от него много лет назад.

Но теперь все это напряжение и тяжесть наконец уходят.

Прошло несколько дней — шесть, если быть точным — с тех пор, как Анника улетела в Киото. Столько же прошло с тех пор, как я говорила с Малом.

Не то чтобы я считала.

Ни одного звонка или сообщения, чтобы дать мне знать, что он закончил со мной, и наши греховные отношения завершены. Ну, я не знаю, закончены ли они. Но мне кажется, что есть — или, по крайней мере, должен быть — какой-то подразумеваемый срок годности, учитывая, что он исчез с лица земли.

Но все это отходит на второй план из-за того, что произошло сегодня. В тот момент, когда мой телефон загорелся отчаянным, испуганным звонком от Анники, я поняла, что что-то пошло ужасно неправильно. Я слышала это в ее паническом, испуганном голосе.

Улкан последовал за ней в Киото. Он использовал Валона как приманку, чтобы заманить Кензо