На пороге неба Часть Первая - Елена Федоровна Янук

Видя, как презрительно относится ко мне отец, слуги всячески мной пренебрегали. Да, я ел с золота, одевался в шелк и виссон*, у меня были лучшие учителя и игрушки. Но меня часто забывали кормить, игнорировали просьбы и бросали одного ночами в ледяном зале без проблеска тепла и огня.

Я не помнил улыбок, заботы или волнения о себе. А повзрослев, для себя решил, что выгнать наследника на улицу, как делали это другие драконы, с его стороны было гораздо честнее. Может, тогда возле меня появился бы кто-то, кому я был нужен…

*Тонкая льняная ткань, обладающая красивым пурпурным, белым или золотистым цветом, настолько тонкая, что скорлупа грецкого ореха может служить хранилищем для перчаток.

Долго всеми силами я пытался заслужить похвалу и одобрение своего отца, но был ли в этом смысл?

Его передергивало от отвращения при встрече со мной, раздражали мои человеческие свойства и отсутствие магии. Он так и не увидел, как я стал драконом.

Райдер добрался до него первым. И на тот момент я был даже благодарен молодому дерзкому дракону, даже когда тот забрал себе все заморские замки отца.

Все свои силы я бросил на развитие магии. При этом всегда все скрупулезно просчитывал и поступал рационально. Если в схватке я мог потерять около половины преимущества или проиграть, то в нее не вступал, предпочитая раздавить противника чуть позже и имея на руках заведомый выигрыш.

Уже гораздо позже, когда мне было далеко за сотню, благодаря Темным мой дракон вступил в полную силу, я всерьез хотел уничтожить Райдера, как единственного конкурента, но во вовремя одумался. Зачем мне такая ноша, как власть и подданные? Хаос мне тоже не нужен.

Меня полностью устраивал стабильный мир под его руководством. В случае разрушения сложившегося порядка мне пришлось бы налаживать сети моих служек заново, а это трата сил и времени… Так что я пока позволял ему править в свое удовольствие. Но с появлением драконницы многое изменилось.

Стоит ли теперь оставлять все как есть?

Я миновал последнюю улочку и вошел в свою таверну, где меня уже ждал Инар, худой светлобородый человек с красноватым оттенком кожи, порталом доставивший мне свитки.

— Инар…Так что там с конкурентами? — усевшись в кресло перед камином, без предисловий начал я.

— Мы оставим только тех учителей, которые заведомо не пройдут выбор, господин. — Раб растянул тонкие бескровные губы в подобострастной улыбочке, уверенный, что хозяева любят, когда перед ними преклоняются, пусть даже так фальшиво и грубо.

Плохо меня знает. Мне на его поклонение плевать. Я с сомнением покачал головой.

— Меня мало убеждают сладкие обещания, жду точных данных, кто, откуда, происхождение, возраст, какие шансы имеет, каким путем добирается на остров дракона, морским или сухопутным, живет ли в его империи или эльфийском владычестве. И так далее…

— Я этим занимаюсь.

— Я не понял… — сухо поинтересовался я. — Ты решил, что можешь по своей глупости сорвать мои замыслы?! Если ты этим занимаешься, то почему до сих пор нет подробного отчета?

Инар такой тощий, что, казалось, его уронит первый порыв сквозняка, с ужасом смотрел на меня, в отчаянии сдерживая ладонью хлынувшую горлом кровь.

— Клятва на крови не прощает не только предательство, но и ленивого исполнения приказов, — холодно произнес я над остывающим телом. — Унесите его…

— Если что-то делаешь, надо учесть и просчитать все. Позовите мне Зейна!

Слуги со всех ног кинулись исполнять мой приказ.

Айонель

Мои родители сами представить не могли, что так привяжутся к Дику и Лео.

Андриель признал их сразу, как и Ольгерда, но после большого пира, устроенного в честь нашего спасения, они поспешно отправились к себе: у брата в Лазури были срочные дела.

Да, нас баловали, как могли, а могли мои родители многое. Но все шло не так гладко, как мне казалось изначально.

Первое время папа, особенно по утрам и перед сном, глядел на Лео и Дика нахмуренно, явно раздражаясь, когда кто-нибудь из них брал меня за руку или клал свою мне на плечи, по-дружески притягивая к себе. А когда мы втроем шли спать (это было лучшее время суток: мы валялись в кровати и болтали или упоенно играли в настольные игры), то я явственно слышала вслед откровенное шипение, похожее на то, что кто-то дышит, гневно стиснув зубы.

Когда я решилась поговорить с ним, чтобы пояснить, что ничего порочного в этом нет, меня остановила мама. В момент, когда мальчишки разбрелись по дому, она зашла ко мне, села на кровать, обняла за плечи и прошептала:

— Солнышко, ты видишь в них братьев, а папа двух взрослых юношей. Он не воспринимает вашу близость как баловство детей, а видит с их стороны только посягательство на свою маленькую девочку. Ты прости его и… лучше потерпи. И задуманную беседу не начинай. Иногда лучше не разрезать рану, а лечить сверху, иначе помощи минимум, а заживать будет дольше…

— Но он не понимает… — Я попыталась донести до мамы всю несправедливость папиных домыслов.

Она понимающе улыбнулась:

— Не так уж он и заблуждается. Но это неважно. Все это постепенно пройдет. Не переживай. На самом деле папе нравятся мальчишки, конечно, когда они не трогают тебя.

Мама поцеловала меня в лоб и ушла.

Я вздохнула и промолчала.

И на самом деле немного позже, когда они окончательно освоились, Лео по вечерам то и дело оставался с книжкой в библиотеке или отсутствовал, помогая маме с больными. Дик, ходивший хвостом за отцом, пропадал то на охоте, то на рыбалке. А когда выяснилось, что наш дракончик не умеет, но очень хочет научиться владеть мечом, папа принялся гонять его в тренировочном зале по несколько часов в день, в общем, занимался его обучением лично. Измученный Дик то и дело засыпал прямо в столовой, в гостиной на диване, редко дотягивая до спальни.

Одна я оставалась не у дел, гуляя и читая, но пока меня это устраивало.

В общем, все были счастливы.

Прошел месяц, второй, третий, наконец, родители в неурочное время вызвали нас в обеденный зал.

Папа, как положено, сидел во главе стола, уложив на белую накрахмаленную скатерть вытянутые руки, и важно на нас поглядывал. Мама скромно сидела справа, улыбаясь одними глазами. Слуг жестом отпустили в