Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться - Таня Драго

Он взял его в руки, повертел на свету. Камень красивого глубокого цвета.

— Синие, — прошептал он, словно заклинание. — Синие. Потому и сапфир, идиот. Синие.

Двадцать пять лет назад он купил это кольцо почти случайно.

Хотел что-то подороже, помпезнее, но торговец драгоценностями оказался хитрецом. “Посмотрите на этот сапфир, — говорил он. — Цвета её глаз. Редкий оттенок, благородный.”

Анмир тогда подумал — да, действительно, как глаза Телианы. И купил. Не из романтических побуждений, а просто потому что показалось уместным. Жена должна носить украшения, соответствующие статусу мужа.

А потом… потом он просто забыл об этом. Телиана носила кольцо постоянно, но он перестал его замечать. Как перестал замечать многое в ней. Её попытки нравиться, её старания, её тихую преданность.

Он видел только неуклюжую женщину, которая портила его репутацию на приёмах. Видел разбитую посуду, пятна на платьях, её извинения за каждую мелочь. Раздражался, стыдился, думал — как же ему не повезло с женой.

Все эти годы он считал себя человеком, которому во всём везёт, кроме брака.

— Синие, — повторил он тише, сжимая кольцо в кулаке. — Дурак. Какой же ты дурак, Анмир.

Только сейчас, потеряв всё, он начинал понимать.

Всё его везение началось именно с женитьбы.

Я стояла у окна и пялилась в сторону сарая, как завороженная. Где-то там, в этой покосившейся постройке с дырявой крышей, обосновался мой бывший муж. Великий дракон Анмир собственной персоной. Боже мой, как это нелепо звучит.

— Что мы будем делать, Илиран? — спросила я, не отрываясь от созерцания. — Я не могу просто выгнать его, если это правда его земля.

Сын подошел ко мне, заглянул через плечо в окно.

— Технически — да, это его собственность. Но он не сможет отобрать бизнес — он твой.

Я молчала, переваривая эту информацию. Значит, “Шишковый рай” останется моим. Но жить рядом с Анмиром… да еще зная то, что я теперь знаю…

— Я чувствую себя обманутой, — сказала наконец. — Всеми вами.

— Ты злишься на меня, — Илиран опустил голову, и в его голосе прозвучала такая печаль, что сердце сжалось.

— Нет… Не знаю. — Я устало опустилась в кресло. — Мне нужно время.

Голова шла кругом от всего происходящего. Две недели назад я была простой торговкой шишками, а сейчас выяснилось, что я волшебница, которая четверть века кормила своей удачей неблагодарного мужа. Как тут не растеряться?

— А что насчет отца? — осторожно спросил Илиран. — Ты действительно позволишь ему остаться?

Я задумчиво посмотрела в сторону сарая. Оттуда доносились какие-то стуки и приглушенные ругательства.

— Пусть живет в сарае. Но держится подальше от меня и производства.

— Он не согласится на такое долго, мама. Ты же знаешь его гордость.

Я усмехнулась. О да, я знала эту гордость. Двадцать пять лет жила с ней под одной крышей.

— Его гордость уже не та, что прежде. Ты видел его лицо? Он потерял все.

— Включая свою драконью сущность? — Илиран удивленно поднял брови, словно не ожидал такой проницательности от матери.

— Я была его женой четверть века, — ответила я сухо. — Я знаю, когда дракон в нем молчит.

И это была правда.

Анмир без своей надменности, без блеска в глазах, без этой особой осанки — он был похож на обычного человека. Измученного, потерявшегося, но обычного.

Ночь углублялась, дождь за окном не унимался, а мы продолжали говорить, перебирая воспоминания. Илиран рассказывал, как трудно ему было молчать, как он боялся случайно проговориться. Я делилась своими подозрениями — оказывается, где-то в глубине души я всегда чувствовала, что со мной что-то не так. Только думала, что не так в плохом смысле.

Около полуночи я снова подошла к окну. Дождь усилился, превратившись в настоящий ливень. Крыша сарая протекала — я видела, как Анмир суетился внутри, пытаясь поставить какие-то емкости под капли.

— Я не буду его выгонять под дождь, — сказала твердо. — Но и в дом не пущу.

— Мама… — Илиран подошел ко мне, и в его голосе прозвучала настоящая тревога. — Только одна просьба. Что бы он ни сделал — не позволяй себе ненавидеть его.

Я удивленно посмотрела на сына.

— Почему ты защищаешь его? После всего, что было?

— Не его я защищаю. А тебя. — Илиран взял мои руки в свои. — Ненависть может изменить тебя… и твой дар.

Я долго молчала, обдумывая его слова. После того, как Анмир чуть не задохнулся от моей ярости, я и сама боялась позволить себе слишком сильные эмоции.

— Хорошо, — кивнула наконец. — Я не буду ненавидеть. Но и любить больше не могу.

— Этого достаточно, — Илиран облегченно выдохнул.

Издалека донеслись новые звуки — Анмир, видимо, пытался укрепить протекающую крышу сарая. Судя по ругательствам, дело шло не очень хорошо. Потом что-то с грохотом упало, и ругательства стали еще более выразительными.

— Посмотри на него… — Я не смогла удержаться от смешка. — Великий дракон Анмир борется с дырявой крышей.

В моем голосе не было злорадства — только усталость и какое-то странное изумление. Еще вчера этот человек казался мне могущественным и недосягаемым. А теперь он возился в сарае, как обычный работник.

— Знаешь, мама… — Илиран тоже посмотрел в сторону сарая. — Может быть, это именно то, что ему нужно. Научиться жить без магии удачи.

— Возможно, — я отвернулась от окна. — Но я не собираюсь помогать ему в этом уроке.

И тут, словно в подтверждение моих слов, из сарая донесся особенно громкий грохот, за которым последовала тишина.

— По-моему, урок уже начался, — заметил Илиран.

Я фыркнула. Действительно, судя по звукам, Анмир получал мастер-класс по обычной человеческой неуклюжести. Пусть привыкает.