Токсичные желания - Надя Брекель

18

КОЛЬТ

Музыка — единственный язык, на котором нельзя сказать ничего злого или саркастичного.

— Джон Эрскин

Джошу каким-то образом удалось успокоить Эбигейл, и они вернулись в дом. Я же сказал Хайди, что позвоню ей позже и что сейчас мне нужно уладить семейные дела. У меня не было намерения звонить ей, но она может похвастаться своим друзьям и сообщить им, что трахнулась с квотербеком «Аризонских кардиналов». В любом случае, это то, что волнует большинство женщин. Это и то, чтобы залететь, чтобы получать алименты до конца жизни. По крайней мере, таких женщин, как Хайди. У нее не было цели. Она не собиралась чего-то добиваться. Она просто собиралась использовать свою внешность так долго, как только могла, пока не найдет лоха, который клюнет на ее безысходность. Такие женщины, как Хайди, раньше были смертоносны, используя любой шанс, который у них был со мной, но не сейчас. Женщины такого типа не смогли бы поразить меня своей чушью, даже если бы я был слеп и только что перенес лоботомию.

Я знаю, что никогда бы не трахнул ее, если бы не был пьян прошлой ночью, но неоднократные звонки Наоми заставили меня напиться. Я знал, что Наоми, должно быть, тоже выпила, потому что она всегда взрывала мой телефон, когда была под воздействием алкоголя, что делало ситуацию еще хуже. В эти дни она звонила мне только для того, чтобы я почувствовал себя виноватым за то, что так и не надел кольцо на ее палец и потратил впустую год ее жизни.

Я знаю, что согласился на это соглашение из-за смерти ее отца, но я думал, что мягкое растование будет лучшим способом. Теперь она только и делает, что пользуется моей добротой. Прошлой ночью мне нужно было что-то сделать, чтобы выбраться из головы и вернуться в свое тело. Кроме того, после смерти мамы Боди я давно решил, что не буду поддаваться женщинам из-за чувства вины и не стану больше мириться с драмой. Жизнь слишком коротка, и я не собираюсь повторять ошибок моего отца. Одного раза было достаточно.

Поцеловав Хайди в щеку, намеренно не в губы, я отстраняюсь. Я пытаюсь дать ей понять, что не заинтересован в том, чтобы переходить на следующий уровень.

— Я отлично провел время прошлой ночью, — говорю я, когда она садится на водительское сиденье.

Она смотрит на меня трепещущими глазами, и я никогда не чувствовал такого отвращения после секса. Как будто она не могла уйти достаточно быстро. Мысли вторгаются в мой разум, и я жалею, что не могу вернуть прошлую ночь. Я так хорошо справлялся, соблюдая целибат и держась подальше от таких женщин.

— Я знаю, что так и было. — Она обхватывает мои яйца и прикусывает нижнюю губу.

— Хорошо, — говорю я, слегка посмеиваясь. Черт возьми, она дерзкая.

— От одной мысли о твоем толстом члене внутри меня прямо сейчас я становлюсь влажной. — Она напевает и начинает тереть свои сиськи, обнажая одну из грудей. — Боже, я так возбуждена, Кольт, пожалуйста. Ты можешь просто трахнуть меня еще раз, здесь? Сейчас? — Она опускает палец в штаны и стонет, потирая клитор. И я бы солгал, если бы сказал, что мой член не стал твердым, потому что она была чертовски хороша в своей работе. Она знала, как заинтересовать парня, и на нее было приятно смотреть. Горячая порнозвезда. Обесцвеченные светлые волосы, огромные силиконовые сиськи. Загорелая кожа, голубые глаза, ухоженный вид с головы до ног.

Она вытягивает средний палец, и он поблескивает на солнце от ее влажности. Она засовывает палец в рот, медленно высасывая свои соки.

Это сработало бы, если бы был моложе. Я бы сказал «к черту все», залез в машину и трахал ее, пока она не начала бы выкрикивать мое имя, но после она сказала бы мне, что нам нужно зайти внутрь, чтобы нас не увидели, и я бы послушал, а потом, прежде чем я успел бы опомниться, она была бы у меня дома целую неделю, думая, что мы встречаемся, и из страха показаться таким же холодным ублюдком, как мой отец, я позволил бы ей поверить, что это так.

— Милая, ты убиваешь меня.

— Пожалуйста, Кольт. Ты же знаешь, что хочешь кончить на них. Мы так и не закончили сеанс траха сисек, который у нас был прошлой ночью. — Она обнажает свои груди и начинает массировать их своими ярко-розовыми наманикюренными ногтями при дневном свете. На моей подъездной дорожке.

— Ладно. Давай прикроем их, ладно? — Я поднимаю руки в попытке прикрыть ее, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что соседи не видят. Это считалось скорее семейным сообществом, так что выставлять ее голые сиськи на всеобщее обозрение средь бела дня было последним, что мне было нужно в таблоидах.

— Прошлой ночью ты сказал мне, как сильно они тебе понравились. Сказал, что это самые красивые сиськи, которые ты когда-либо видел.

Господи, помоги мне. Мне нужно было перестать лгать. Опять же, вот почему безбрачие было хорошей идеей для меня.

— Так и есть. Вот почему я позвоню тебе позже, хорошо? Мне нужно вернуться в дом и поговорить с моим братом о том, что он не может постоянно приглашать сюда людей без предупреждения.

Она надувает губки.

— Ладно. Ты обещаешь позвонить мне?

Черт, как же я ненавидел быть этим парнем. Должен ли я врать? Просто соври, это намного проще. Если я не сделаю этого, она может никогда не уйти.

— Да. У меня сейчас много дел, но я позвоню тебе позже. Хорошо?

У меня не было другого способа сказать это, чтобы не показаться придурком.

Пожалуйста, просто уезжай. Езжай. Все, чего я хочу, это вернуться в дом и поговорить с Эбигейл. И задать вопросы о Блейке и о том, как они познакомились.

Встречались ли они?

— Хорошо, детка. Я понимаю. — Она снова задевает мой член, и на этот раз мне почти хочется оттолкнуть ее руку. — Я буду ждать, насквозь мокрая, когда ты позвонишь.

Она посылает мне воздушный поцелуй и начинает поднимать стекло. Она заводит машину.

Спасибо тебе, господи.

Она машет рукой, отъезжая, и я машу в ответ, натягивая фальшивую улыбку. Но как только она поворачивает налево у знака Стоп, моя улыбка исчезает, и я трусцой возвращаюсь к входной двери.

Когда я открываю ее, то не вижу Эбигейл. Я вижу