Жена в наследство, или Трудности драконьего развода - Нина Новак

— Она опасна!

— Леди Карен останется в Шарлене и оттуда не сможет вредить, — перебивает ее Натан, а мне хочется стукнуть его, да посильнее.

Он поверил в представление с лепестками. Впрочем, все происходящее мне только на руку. Для развода нужно побольше таких сцен.

Словно по заказу Мона сгибается пополам и кладет руку на живот.

— Если я потеряю ребенка, это будет твоя вина, ущербная, — стонет она и Ал тут же оказывается рядом.

Поддерживает лицемерку и с упреком смотрит на брата.

— Она ждет от тебя ребенка, — громогласно сообщает он.

В зале раздается хор возмущённых голосов.

— Быстрее объявляйте нас мужем и женой, — железным тоном просит Натан.

На меня кидают короткий и безжалостный взгляд.

Мерзавец, он поверил в черные лепестки… А если это не представление и боги реально о чем-то предупреждают?

— Объявляю вас мужем и женой! — жрец окропляет нас какой-то ароматной жидкостью... вроде это розовое масло.

А Натан разворачивается и со злым отчаянием припадает к моим губам.

Горячий откровенный поцелуй поглощает меня и я упираюсь кулаками ему в плечи. Но Натан целует как одержимый, терзая мои губы своими.

40.

Натан отрывается от меня с какой-то злой усмешкой, но в глазах — пустота. Как будто дракон закрыл от меня душу. Не понимаю, что у него на уме, но я не дура. История с лепестками может иметь отношение к Изнанке.

Грудь все еще вздымается после безумного поцелуя и я перевожу взгляд на гостей.

Пространство заливает свет от кристаллов, развешанных по облицованным мрамором стенам. Солнце почти не светит. Небо затянуло серой пеленой, лишь изредка разрываемой полосами молний.

Мона, которую все еще поддерживает Ал, смотрит на меня страшным остановившимся взглядом.

Я отвожу от нее глаза, а окаменевший Натан надевает мне на палец родовое кольцо. Оно все еще не светится и, наоборот, темнеет. Лицо дракона накрывает тенью, но он молчит.

— Обложка молитвенника была липкой, — произношу я тихо, так, что услышать меня может только муж.

Натан резко поворачивается к жрецу, но молитвенников нет. Видимо, служка успел унести их. Боже, они уничтожат следы магического вмешательства и потом ничего не докажешь.

Натан кивает кому-то в толпе и к нам подбегает молодой мооряк.

— Обложку молитвенника чем-то смазали. Займись, — моряк прорывается за Древо, не обращая внимания на протесты жреца. Замечаю, как напрягается Ал, но они с Моной особо не паникуют. Видимо, приняли меры.

Муж берет меня за руку и рассматривает кольцо. На лице Моны расплывается победная улыбка, а в глазах загорается надежда.

— Ты безумец, Натан, — кидает она.

— Я могу только благодарить богов, что они избавили меня от этой ущербной, — выплевывает Ал. — Платить придется тебе, брат.

Я не вмешиваюсь, у меня свои проблемы. Наблюдаю за всем как зритель, хоть сердце и бьется вспуганной птицей. Я боюсь, что Мона как-то навредила мне.

В злую волю богов больше не верится.

Тут же ощущаю, как тени шевелятся вокруг. Ластятся, будто котята. Невидимые, они тем не менее поддерживают меня.

И я снова убеждаюсь, что в тенях нет ничего ужасного. Правду ли пишут в сказках, переданных мне миссис Саурус?

Зал гудит. Люди напуганы лепестками. Ведь это свидетельство не только немилости богов, но и возможного проклятия. Нечего и говорить, что все хорошо разглядели потемневшее кольцо.

— Я бы посоветовал провести очистительный ритуал, — подсказывает жрец.

В его тоне проскальзывает что-то настолько неприятное, что я вздрагиваю.

Но Натан берет мою руку и целует пальцы.

— Моя жена неприкосновенна. Все решения, касающиеся ее, буду принимать я. Единолично.

Голос Натана звучит негромко, но слышат все. Наступает тишина и я чувствую, как пальцы мужа сжимаются на моем запястье.

Я все еще не знаю, что он думает. Натан скрывает эмоции, демонстрируя лишь силу и удавью невозмутимость.

Жрец же оскорблен и стоит поджав губы. Свадьба испорчена, а гости прячут глаза.

— Натан, — Мона приближается к нам. — Ты совершаешь ужасную ошибку. Откажись от наследства. Откажись от Шарлена и принеси присягу императору. Неужели не понимаешь, что твое упрямство может привести к беде?

Мона говорит сдавленно, без экспрессии. Но произнесенные спокойно слова звучат сильнее и значимее. Безусловно, в лице рыжей стервы сцена потеряла большую актрису.

Натан кривовато усмехается. И пока гости замерли в тишине, чтобы не пропустить ни одной подробности скандала, позволяет Моне высказаться.

Я поворачиваю голову и вижу, что в широких дверях храма появилась высокая русоволосая женщина. Ее явно дорогое пальто отделано мехом, на голове красуется изящная шляпка. Она окружена охраной в форме дургарской империи.

Женщина тоже с большим интересом слушает Мону, но ее заметили не все гости. Вон Ал только побледнел как бумага, а рыжая стерва слишком увлечена монологом.

— Саршары-Рейси давно в немилости у Громовержца. Склони голову, откажись от притязаний. Вы давно не императорская династия, и если продолжишь упрямиться — погибнешь.

Мона не понимает, что дракон Натана учуял истинную и теперь его ведет инстинкт. Она все еще верит, что запутала его зверя.

— Я требую, чтобы тебя осмотрел новый лекарь, — произносит Натан.

Мона горько усмехается.

— Ответ будет снова тем же. Ребенок твой.

Но в этот момент Ал толкает Натана в плечо и кивает в сторону входа. Натан стремительно оборачивается к дверям.

— Мари, — срывается с его губ.

— Императрица?! — Мона кривится, но склоняется в поклоне.

Императрица Дургара проходит в храм. Гости кланяются и только Натан вскидывает голову.

Ох, до чего же мой муж упрям и неуправляем.

— Рад приветствовать тебя на своей свадьбе, сестра, — произносит он глухо.

Саршары в родстве с императрицей, супругой императора Эдриана? Для меня это неожиданность.

Я наблюдаю, как Мона вжимает голову в плечи, хотя в глазах и мелькает злой интерес.

— На которую ты меня не пригласил, брат, — качает головой императрица Мари.

— Я не хотел огласки, но, как ты понимаешь, наш отец успел переписать завещание и оставил мне свою невесту.

В глазах императрицы мелькает гнев.

— Жаль, что я опоздала и не успела спасти девушку, — произносит она сдержанно.

— Твоя власть не распространяется на меня. Отныне Лиз Карен моя жена и ты не вправе вмешиваться в наш брак, — цедит Натан.

Ал выходит вперед. Конечно, тут же вставляет свои пять копеек.

— Если ты