Падшая в академии. Крылья для беглянки - Алекс Найт

Уже мысленно готовилась к встрече с ним и разговору, а он как чувствовал.

– Я сам не рад, но это срочно, – пожал он плечами. – Так хотела меня увидеть? – блеснул задорно взглядом.

– Просто переживаю за свои крылья, – постаралась придать лицу серьёзное выражение.

– Я утащил Никоса с собой, наш главный конкурент обезврежен.

– Хитро, – усмехнулась я. – Но это не опасно? Ты надолго?

– Неопасно. Всё с тем же вожусь. А по времени… даже не знаю. В прошлый раз три дня и три ночи метался, потом ещё тебя догонял, потому не буду загадывать. Надеюсь, управлюсь быстро.

Надо же, как гоняют легатов. Три ночи не спать. И потом ещё ловить беглянку. Теперь понятно, почему в тот день он был таким усталым и сразу свалился спать. Я бы тоже прилегла на первой подходящей поверхности. Правда, вряд ли бы сохранила его добродушный настрой. Он же не рычал, не угрожал, не бил и вёл себя привычно нагло. Надо бы спросить, сколько ему потребовалось наложить противоположных его стихии кристаллов, чтобы добиться такой выдержки.

– Если боишься работать одна на острове, могу попросить Актеона тебя подстраховать, – предложил Дорос, по-своему трактуя мою задумчивость.

– Всё нормально, я вызову Плума, он будет рядом.

Вот вроде нормально общаемся, почему щёки пылают?!

– Обязательно вызови, чтобы я не волновался. Свяжусь с тобой завтра, если придётся задержаться. Пока, Касси. Работай усердно.

– Пока, – вздохнула я и спешно прервала вызов.

Не могла вспомнить, когда он начал называть меня именно так и почему позволила. В его исполнении дружеское обращение звучит слишком мило, будто относится к ребёнку. Может, Дорос потому больше не проявляет ко мне прежней заинтересованности? Считает меня мелкой для него и по доброте душевной помогает сиротке с крыльями? А потом со спокойной совестью отступит, позволяя Тиросу принимать решение по поводу моей брачной судьбы? Тогда стоит ли порочить свой образ в его глазах?

Эта дилемма периодически занимала мои мысли на протяжении последующих двух вечеров самостоятельной работы в астрале. Дорос пока не называл сроки возвращения, но я про себя предвкушала рассказ о буднях легатов. В день появления Актеона в астрале услышала много интересного об их приключениях.

Но перед этим предстояло посетить храм. Как оказалось, в честь завершения цикла зимы новобранцев вели на новую выставку из Традана, а потом все дружно отправлялись возносить дары Свету и Тьме. Эвокат Вазилис попросил меня не выделяться и идти со всеми. Я не спорила, согласилась с тем, что он прав, да и на самом деле не хотела отказываться, ведь в Кириусе всегда посещала храмы стихий. Драконы не обожествляют их, не молятся, а лишь проявляют уважение к своим покровителям. Такое же отношение сформировалось во мне к Свету и Тьме.

Их обожествление вызывало во мне скепсис, но я бы ни за что не проявила его вслух. Это казалось предательством, издевательством над убеждениями мамы. У неё был маленький алтарь Света. Мы ему не молились, но на особые праздники оставляли дары, чаще всего съестные, которые потом сами же доедали. О Свете у меня сохранились только приятные воспоминания. И, если подумать, он не подвёл, принял прах мамы.

Так что после обеда наш четвёртый курс отправился в музей. Новобранцы вели себя смирно, не шумели, двигались ровными шеренгами и разбежались только непосредственно на выставке с разрешения преподавателей. Если сначала я воспринимала этот поход потерей драгоценного времени, то потом увлеклась невероятными и временами пугающими экспонатами из Традана.

В этой стране рождается мало магов, потому в своём развитии они пошли по пути науки. Особенно много экспериментов проводилось с человеческим телом. В настоящий момент только в Традане можно было вернуть на место потерянные конечности, совершить операции по замене травмированных или слабых органов. Но больше всего траданцы прославились благодаря гладио, искусственным людям, способным обращаться настоящим оружием. К сожалению, на выставке никто из них не присутствовал, но было много иллюзий и даже записей из лабораторий. Гладио ничем не отличались от обычных людей, даже имели души, но в Традане были лишены большинства прав и свобод, что вызывало грусть и неприятие. Потому выставку я покидала в смешанных чувствах.

Следом нас повели в знакомый мне храм. Вот здесь я напряглась. Не знала, как отнесутся к бескрылой в святом месте. Но на входе меня перехватил эвокат Вазилис и повёл в обход здания. Чёрный ход мне тоже был знаком. Здесь даже ждал жрец Аврилий.

– Здравствуй, Кассия, – вежливо поприветствовал он меня. – Идём, ты можешь пообщаться со Светом в одиночестве, чтобы не тревожить прихожан.

Я тоже постаралась поприветствовать его со всем уважением и послушно последовала за ним. Аврилий отвёл меня в закрытый зал с алтарём поменьше, похлопал по плечу и ушёл, сообщив, что вернётся через десять минут.

Оставшись одна в святом для альвианцев месте, я стушевалась, но потом заставила себя встряхнуться и приблизилась к алтарю. Он был таким же простым в своём оформлении, как и главный: лишь большая чаша, наполненная Светом. Приложив три пальца ко лбу, как учила мама, я склонила голову, приблизилась и вытянула перед собой вторую руку. Прикрыла глаза.

«Спасибо, что принял маму», – поблагодарила про себя.

Маленькие серебристые блёстки поднялись из чаши и защекотали ладонь. Тепло отозвалось во второй руке, на миг обжигая лоб. Но всё закончилось раньше, чем я успела испугаться. Частички Света вернулись в чашу. Этот момент поразил до глубины души. На дрожащих ногах я отступила и буквально рухнула на обычную деревянную скамью. Сидела будто вечность, впитывая уютную тишину помещения и пытаясь прийти в себя. А опомнилась, лишь когда за спиной послышались тихие шаги.

– Не бойся, дитя. Свет принял тебя, он не опасен, – заговорил Аврилий, направляясь ко мне.

В руках он нёс урну, в которой раньше хранился прах матери. Я так спешила сбежать, что совсем про неё забыла. А последние события и не позволяли вспомнить. Стало невероятно стыдно.

– Чей прах ты приносила к алтарю? – спросил жрец, присаживаясь на скамью возле меня.

– Матери.

– Как её звали?

Я помедлила, испугавшись.

– Кассия, я жрец храма и сохраню любую твою тайну.

– Аглая, – произнесла тихо. – Раглааянимсэс.

Жрец кивнул и принялся писать на урне молитву Свету.

– Имя тогда не указываю, только инициалы, – предупредил он меня. – Урну обычно хранят, в ней остаются частицы праха.

– Спасибо, – прошелестела я.

– Проблемная ты, Кассия. Бескрылые просто приходят и просят принять прах родителей. А ты ночью пробралась, перепугала всех, мне грубила, – он неодобрительно покачал головой, а мне стало невероятно стыдно.

– Я скрывалась.

– Понимаю, – хмыкнул, передавая