Хозяйка гостиницы у моря - Хелен Гуда

записку, что приеду, но она, наверное, не успела прибыть, – произнес лорд Бартон, а я кивнул в ответ. Да, мне тоже надо было написать, что я приеду. Но ненавистная гордость не давала мне написать самому своей же собственной жене. Я все ждал, что она напишет, попросит прибавить денег, так как я уверен, что тех средств, о которых мы договаривались и которые я отправил местному приказчику мистеру Филчисту, не хватит. Но она не писала и не просила. Нет, конечно же, я не желал, чтобы ее затея провалилась. Но и цепляло, что она обходилась без моей помощи. Я хотел ей быть нужным, важным. Она выполнила обещание родителей и вышла за меня замуж. Но не такого брака я хотел. Когда-то она была живой и веселой. Я же взял в жены призрак той Софи, и это разрывало мне душу. Я винил себя, что она такой стала после того случая. Ее как-то повредила моя магия, и я чувствовал горечь вины. Анабель так вообще уверена, что я женился на Софи исключительно из чувства вины. Но это не так. Я по-прежнему любил ее и не представлял своей жизни без этой девушки. Когда она некоторое время назад словно очнулась ото сна, я обрадовался. У меня появилась надежда, что мы станем близки, как прежде. Но она лишь изъявила желание уйти от меня, уехать в этот дом, а потом и вовсе хотела развода.

– Добрый день, господа, – к нам обратилась миловидная девушка в скромном наряде. – Чем могу помочь? – она смотрела на нас с явным любопытством.

– Мы бы хотели увидеть леди Софи Олдрич, – Эрнест быстрее сориентировался, пока я справлялся с охватившим меня волнением. Сколько я не видел жену? Неделю? Две?

– Одну минуту, я ее сейчас позову, – девушка предложила нам присесть на диван, пока мы ждем. – Она в кабинете.

Лорд Бартон присел и посмотрел в том направлении, в котором ушла девушка. А я принялся рассматривать холл. Все чисто, аккуратно и словно здесь буквально минуту назад закончили натирать пол. Зеленые растения в больших кадках. На столике у диванчика, на котором сидел Эрнест, вазочка с цветами.

Прошло несколько томительных минут. Я чувствовал, как напряжение нарастает с каждой секундой. Тишину нарушало лишь тиканье часов, висевших над камином. Мои собственные мысли, роящиеся в голове, словно встревоженные пчелы, будоражили и нервировали. Лорд Бартон, казалось, был более спокоен. Хотя я уверен, что и он чувствовал определенное волнение.

Наконец я услышал шаги по коридору, и в комнату вошла Софи. А из боковой двери к нам вышла бледная худая девушка, появление которой взволновало лорда Бартона.

– Руди?! – вскрикнул мужчина и шагнул к ней, а мы с Софи переглянулись и оба посмотрели на девушку.

– Эрнест!? – произнесла девушка и побледнела. Кажется, что вся кровь отхлынула от ее лица и она сейчас потеряет сознание. Видимо, такая мысль посетила не только меня, но и всех присутствующих, так как мы все рванули к ней. Но лорд Бартон успел первым. Он подхватил обмякшее тело и прижал девушку к себе. И вдруг у него на глазах появились слезы. Медленно он опустился коленями на пол, по-прежнему прижимая девушку к себе и целуя ее в волосы. Затем он вообще схватил ее лицо руками и начал покрывать его короткими поцелуями. Это было так не похоже на привычное поведение Эрнеста, что я замер, не зная, как реагировать. Всегда сдержанный и холодный с посторонними, держащий дистанцию с прислугой, он сейчас стоял на коленях на полу в холле гостиницы, открытой моей женой, и целовал девушку, работавшую здесь прислугой. Я не мог ничего сложить у себя в голове и лишь непонимающе посмотрел на жену.

– Софи? – в обращение к жене я вложил все вопросы, что хотел задать, а женщина улыбнулась, глядя на лорда Бартона и девушку.

– Ох, вот это мы вовремя спустились! – раздалось откуда-то сверху, и мы с Софи подняли взгляд наверх, где на лестнице стояли четыре женщины. Две из которых можно было назвать степенными матронами, а две были явно юными леди на выданье. – Мне нужно об этом рассказать Бенедикте. Срочно. Мне срочно нужно написать письмо!

Глава 14.

День начался как обычно. Джон вернулся с новостью, что адресат получил письмо и, как ему показалось, озадачен. Он пытался что-то спрашивать, но, как мы и договаривались, Джон не говорил толком ничего об истинных целях, которые мы преследовали.

Накануне Джек и девочки с Матильдой съездили в город и вернулись в хорошем настроении. Особенно меня удивило, что на губах Матильды блуждала какая-то мечтательная улыбка. Я тогда позвала Кати и, отведя ее в сторону, учинила допрос с пристрастием.

– А где вы гуляли, что Матильда такая странная вернулась? – мой вопрос вызвал у сестры хитрую улыбку, и она махнула рукой, чтобы я присела и она смогла сказать мне на ухо. Я села и обратилась в слух, предчувствуя разгадку тайны странного поведения гувернантки.

– Она влюбилась, – прошептала девочка, сделав большие глаза и захихикав, прикрывая рот рукой.

– Матильда? – я думала, что не в состоянии чему-то удивляться, но нет. Эта новость повергла меня просто в шок.

– Ага, – кивнула Кати. – В Джека.

– А Фанни что же? – отчего-то реакция дочери Джека меня интересовала больше, чем влюбленность Матильды.

– Она сказала, что будет счастлива, если папа будет счастлив. Но мамой она ей никогда не станет, – выдала сестренка важно.

– Так и сказала? – я скептически посмотрела на ребенка.

– Ну, я спросила, а она кивала, когда я говорила правильно, – уточнила Кати, а я скептически усмехнулась. Значит, Фанни еще помалкивает. Но я искренне надеялась, что у девочки еще появится желание снова начать говорить.

Новость о влюбленности Матильды и благословении Фанни на этот союз казалась мне нереальной. Слишком все складывалось гладко и неправдоподобно. Я решила понаблюдать за Джеком и Матильдой. Есть ли отклик в мужчине по отношению к гувернантке? В его порядочности я была почему-то уверена. Но Джек, как обычно, был немногословен и занят своими делами. Он завершал комнаты и уже на днях должен был перейти к благоустройству пляжных кабинок и беседок, чертеж которых я ему