Любовь и лёд. Книга 2 - Ирмата Арьяр

хорошо, даже Маре. Принцессу окружили мягкие сугробы с перламутровыми рожками и когтями, они урчали, тыкались мокрыми холодными носами ей в подмышки и колени, и впасть в отчаянье от тревоги за жизнь Рамасхи оказалось совершенно невозможно.

Немного понаблюдав и убедившись, что гардарунтская роза не собирается чахнуть, а в башню не прорвется никто посторонний, даже ласхи увязнут, Яррен помчался в оранжерею по пути духов, минуя дворцовую стражу, благо в суете и страхе перед прорывом Темной страны о Виолетте и ее свите все забыли.

*

Как ни торопился горец, самое интересное он пропустил, пока обеспечивал охрану принцессы: ласхи уже подчистили место прорыва и унесли того, кто стал виновником ранений кронпринца Игинира, контузии горца Кандара, разрушения оранжереи и гибели уникальных магических цветов.

И неизвестно, по кому северные маги, уныло бродившие среди обломков, больше скорбели. Яррен подозревал, что по эмелисам, чье волшебство больше не украсит тьму Полярной ночи, а мистические картины, сотканные их живым сиянием, уже не осветят тайн будущего и не покажут истину любящим сердцам. Если, конечно, верить северным сказкам.

Младшего лорда Кандара полукровка нашел в одной из расщелин, куда раненого бережно опустили духи рода Ривола, подальше от магии северян. Дэриэны и поддерживали бессознательное тело потомка на воздушной подушке и не позволяя соприкоснуться с осколками хрусталя, льда и камня. Ученик вейриэна самих спасителей не видел, зато отлично чувствовал по особому нутряному холоду, иголками кусавшему позвонки. Прикосновения духов Белогорья ни с чем не спутаешь.

Яррен мог общаться с ними только через своего покровителя, но Ирдан словно не услышал его просьбы и посредником выступать не спешил, лишь ворчал непрерывно: “Опоздал, ты опоздал, потомок! Опоздал! А я ведь звал тебя, предупреждал, а ты опоздал!”.

Фьер Ирдари, немедленно приступивший к осмотру пострадавшего товарища, не выдержал: “Ирдан, ты можешь наконец объяснить мне, куда я опоздал?”

“Ты опоздал увидеть и засвидетельствовать, кем был тот червеящер! Ты не увидел печати на его груди и спине! Их никто не успел увидеть, кроме меня, а я не способен свидетельствовать перед магами Севера, они не услышат меня и не поверят тебе, ведь ты к упавшему телу не подходил”, — и такая бездна отчаяния звучала в голове Яррена голосом духа, что ученик вейриэна проникся.

“Куда его унесли, ты успел отследить? Провести меня сможешь?” — спросил полукровка и вместо ответа получил импульс уверенности и тычок в спину, намекавший, в какую сторону надо торопиться.

Но Яррен не мог оставить Кандара даже под охраной родовых дэриэнов. Здесь не горы, духи не спасут.

Как ни торопил, как ни злился Ирдан, младшему лорду пришлось, осторожно взяв товарища на руки, возвращаться в гостевую башню, а там — уделить время исцелению. Жизнь горца дороже северных тайн, до них Яррен еще доберется.

Стоило ему ступить в холл башни, как из-за двери донесся испуганный голос принцессы:

— Фьер Ирдари, это вы? Где вы были?

— Я, миледи. Искал Кандара, ему нужна помощь лекарей, я позову.

— Идите, а заодно найдите кормильца для эйхо. Мне кажется, малыши проголодались, а у меня нет магии, и у Мары нет. Мне кажется, они от голода даже сожрали ваши охранные заклинания!

— Я разберусь, ваше высочество.

Сначала раненый.

Яррен отнес Кандара в караульную, положил на ложе, убедился, что у того не сломаны кости, и ему пока достаточно помощи духов, и вернулся к покоям принцессы. Действительно, от наложенных горцами защитных заклинаний осталась только тонкая сигнальная ниточка. Полуинсей немедленно обновил печати, щедро влив в них белой магии, невкусной для эйхо. Постучал в запертую дверь.

— Готово, миледи. Я отлучусь, никому не открывайте, — он уже шагнул к лестнице, но замер, пораженный одной мыслью. — А как вы почувствовали, что в печатях уже нет силы?

Люди без дара на это не способны. Охранные печати, если их специально не делать заметными, совершенно невидимы даже для слабых магов.

— Не знаю, — через дверь голос принцессы доносился совсем глухо. — Внезапно стало еще страшнее… чем было. Но мы с Марой забаррикадировались!

И еще что-то смутно беспокоило полукровку. Он нахмурился и, наконец, поймал юркий хвостик мысли. Леди Исабель! Почему дух ничего о ней не сказал? “Ирдан, — позвал он дэриэна. — Что с нашей фрейлиной? Ты ее нашел?” Дух помедлил, затем нехотя признал: “Не смог. Эта хитрая шаунка как сквозь землю провалилась!”. Да, недолюбливал Ирдан южанку, как и сам Яррен. Он вернулся к покоям принцессы и снова постучал:

— Леди Виолетта, прошу вас, не открывайте даже вашей камер-фрейлине Исабель, пока я ее не увижу сам и не проверю.

— Я поняла вас, фьер Ирдари, — испуганно дрогнул девичий голосок. — Никому не открою, даже императору, если он вернется!

*

Исабель повезло: осколок хрустальной крыши прошил мягкие ткани плеча и не задел кость. Но девушка оказалась пришпилена к скале как бабочка, и не могла сдвинуться с места, наблюдая издали за сражением с черным как смоль чудовищем. Обездвиженная, она с чистой совестью могла в нем не участвовать, оставив принцессу на съедение твари, и клятва, данная Роберту и его дочери, не испепелила южанку.

Она запретила себе радоваться, что ничего не придется изобретать. После смерти Виолетты, произошедшей не по ее вине, клятва спадет сама собой, Исабель станет свободна. Она даже думать об этом запретила себе, чтобы, мало ли, клятва не сочла, что магичка может и с одной рукой защитить госпожу.

Не может. Никак не может, какое горе.

Но кронпринца Игинира ей стало искренне жаль. Магичка прекрасно видела, какой непоправимый урон нанесла северянину темная сила. Хотя ласхи, способные превращаться в льды, снега и вьюги, могут выжить и после такого поражения. Но как долго принц будет восстанавливаться? Не останется ли навсегда слепым калекой? Стоит ли ждать и надеяться, что Алэр передаст корону изуродованному и обессиленному старшему наследнику? Вряд ли. У императора есть еще здоровые и сильные сыновья.

Значит, Игинира можно вычеркнуть из списка женихов. Очень, очень жаль. Он был почти идеален. Умный и сильный маг, относительно молод для почти бессмертных ласхов. Красив и благороден. И главное, в шаге от короны Севера. Правда, в последнее время поглупел, если ценой жизни вздумал спасать жалкую человеческую принцесску без капли дара.

Но надо отдать должное: в гардарунтской овечке проснулся, наконец, характер короля Роберта, этого свирепого рыжего быка.

Девчонка, уже почти попав в зубы монстра сумела сохранить самообладание и воспользоваться булавкой с шаунской начинкой. Пригодилась булавочка,