Любовь и лёд. Книга 2 - Ирмата Арьяр

чем больше пройдет времени после удара, тем больше вероятность, что пламя магии погаснет навсегда. Мы сможем спасти жизнь пострадавшего, излечить его тело, но маг уже не будет магом, а это для него хуже смерти”.

Если еще немного помедлить, Рамасха потеряет право на корону Севера. Императором тут может быть только маг. Сильный маг, способный одолеть самого могучего асара и заставить поклониться Заполярье.

— Отойдите, — отстраненно, уже полностью сосредоточившись на предстоящей задаче, приказал Яррен. И в его изменившемся голосе была такая сила, что ласхи молча расступились. Тут и ледник не устоял бы, рухнул на колени. — Закройте глаза, если не хотите остаться без зрения.

Маги повиновались. И вовремя: комнату залил нестерпимый свет.

“Итак, два способа, — говорил ученику учитель. — Первый — попытаться сжечь попавшую в костер гниль. Любое живое человеческое тело — это очаг, созданный для жизни пламени. Если в него попала темная гниль, пламя магии само попытается очистить мага. Нам надо только помочь ему. Но если удар был слишком сильный, то пламя мага будет полностью блокировано. Тогда нам нужно понемногу вычерпать попавшую в очаг гниль. Вычерпать, ученик, это брать на себя малыми порциями и очищать уже себя первым способом, чтобы не загадить мир вокруг. Только так”.

— Я буду вытягивать из него тьму, ваша задача — поддержать принца синим пламенем, когда я скажу. И оградить его от чрезмерного потока, сейчас он может его убить.

“А может быть, стужеи тут кружат не для убийства? — мелькнула мысль. — Может, император, наоборот, пытался помочь сыну, как мог?”

И сам же усмехнулся столь нелепому предположению.

Если Алэр еще в теле червеящера попытался убить Игинира, то почему бы ему сейчас, придя в сознание, не довести начатое до конца? Тем более в момент, когда никто не сможет обвинить его в убийстве? Яррену, пока не будет доказано обратное, надо подозревать худшее и быть настороже. В конце концов, у императора есть повод для ревности: цветение эмелисов считается праздником влюбленных, а Рамасха, этот северный идиот с отмороженным мозгом, потащил в оранжерею отцовскую невесту и любезничал с ней практически наедине, хотя и у всех на глазах!

Вот и получил. Поделом. Яррен бы и сам добавил. И добавит, когда поставит дурака на ноги.

Процесс исцеления казался монотонным и скучным: полукровка, положив ладони на “сугроб”, вбирал в себя тьму и сжигал. Черпал и сжигал. Тут главное — не потерять меру. Не медлить, но и не торопиться, чтобы не захлебнуться гнилью самому.

Он чувствовал, как двое из целителей протянули к нему ладони, готовые в любой момент подхватить. Это воодушевляло.

С императором и его невесть откуда взявшейся тьмой будет разбираться высшее Белогорье, это уже не его, ученика, дело. Как только восстановится связь с Ирданом, Яррен отправит духа с сообщением. А пока — прочь все посторонние мысли.

Полукровка даже почти перестал следить за происходящим в императорской опочивальне, тем более, что Ниэнира и его полумертвого свидетеля практически выволокли из покоев, зато впустили троих шаунов! Как ни хотелось подсмотреть за снятием шаунского парализующего заклинания, но Яррен побоялся, что лечение императора помешает исцелению Рамасхи, а кронпринц и друг безусловно важнее.

Всё закончилось внезапно.

Потянувшись за очередной порцией тьмы Яррен вдруг обнаружил, что брать нечего. Бесформенный сугроб под его руками сиял белизной, отражая свет магии белогорца.

— Теперь можете приступать, — прохрипел горец ласхам-целителям, без сил опускаясь на пол.

Его подхватили бережные руки, подняли, посадили в кресло и поднесли бокал воды с каплей “корня солнца”. Выпив его залпом, горец с изумлением уставился на ложе принца: над сугробом нежно плясало синее пламя, как в очаге над углями, и под ласковыми касаниями магических пальцев бесформенная груда приобретала очертания человеческого тела. Как глина под пальцами скульптора.

На горящие угли и работу магов Эальра можно смотреть бесконечно, какой бы оттенок ни носила их сила. Кстати о магах! Не пора ли пошпионить за шаунами?

Воспрянув силами, Яррен поднялся из кресла и сам налил себе воды из кувшина, стоявшего на столике в изголовье ложа его высочества. Это счастье, что целители Севера используют в своей работе не лед, а неизмененную, то есть, некипяченую, и не разбавленную вином воду — чтобы проще было формировать снежные потоки, когда понадобится. “Надо запомнить на всякий случай”, — сделал себе заметку Яррен.

Медленно цедя жидкость из бокала, он сосредоточился, восстанавливая связь с покоями императора.

К его великому сожалению, лекари из шаунского посольства уже закончили работу, и то, что лежало на огромном императорском ложе, уже походило не на плохо обработанный кусок грязного известняка, а вполне себе на императора Севера в его человеческой форме. Жаль, очень жаль. Причем, Алэр уже полулежал на высоко поднятых подушках и моргал, внимательно слушая одного из шаунов!

Но прислушавшись, Яррен едва не расхохотался! Подобострастно склонившись перед царственнным пациентом, шаун тихо, чтобы его не слышали стоявшие поодаль стражники и придворные, бормотал:

— Мы сделали все, что было в наших силах, ваша многоликость. Увы, мы не боги и даже не полубоги, мы не всесильны. Невозможно снять до конца поразившее вас заклинание. И причина нам неизвестна. Все-таки наша магия противоположна вашему пламени, они несовместимы. Мы не способны возжечь даже искру вашего пламени, так же, как не сможем восстановить вашу мужскую силу. Возможно, со временем все вернется, мы будем уповать.

— Но меня поразила шаунская магия! Кто как не вы сведущи в излечении ран от нее? — почти не размыкая губ прохрипел Алэр. — Что значит, вы не можете полностью снять заклинание?

— Мы впервые с таким сталкиваемся, ваша многоликость. В парализовавшем вас заклинании смешалось несколько сил, преобразовавших изначальное желтое проклятие “каменного дракона” в нечто невиданное. Возможно, еще чья-то секретная родовая магия… Но еще… еще мы чувствовали примесь тьмы. И даже крохотную примесь белого пламени, что совсем немыслимо! Удивительно, как эти силы не разорвали вас… — он осекся. Даже абсолютно обессиленный Алэр сумел так яростно взглянуть из-под век, что шаун склонился еще ниже. — Простите ничтожного. Ничего удивительного, ведь вы сильнейший синий маг, потому и сумели выжить.

— Мои целители смогут восстановить мою мужскую силу? Или мне нужно звать аринтов? Или кого?

— Лучше того, кто сотворил заклинание и вложил в амулет. Вот это-то явно следствие применения секретной родовой магии. У каждого шаунского рода свои тайны…

Подслушивающий Яррен похолодел: не начал бы ледяной мерзавец расследование с того, кто применил амулет,