Хозяйка поместья с призраками - Алекс Ривер

– Преподобный… – попытался вновь вставить слово Кригер, но экзорцист резким жестом заставил его замолчать.

Молитва набирала силу. Отец Элиас вкладывал в нее всю свою веру, всю свою непоколебимую убежденность. Свет от звезды, которую он держал, стал ярче, отбрасывая резкие тени. И этот свет, эта священная энергия, как и предсказывал Рэми, ударила по древней печати, как таран.

Раздался низкочастотный гул, от которого задрожали витрины и зазвенело у Анны в ушах. Пол под ногами затрясся. Трещина будто вздохнула, и из нее повалил черный, непроглядный туман, холодный и обжигающий одновременно.

– Вот оно! – закричал Кригер и отпрянул к выходу, толкая своих стражников вперед таким образом, чтобы они закрыли его. – Видите! Я же говорил!

Но отец Элиас не отступал. Его лицо побелело, но он продолжал читать, повышая голос. Он видел перед собой проявление зла, то, с чем он призван бороться.

И тогда Анна сделала то, что должна была. Она шагнула вперед, к источнику черного тумана. Всего один шаг.

– Ладно, – прошептала она, глядя в пульсирующую темноту. – Иди сюда, тварь. Я здесь.

Она словно в последний раз провернула ключ в замке.

Туман сгустился, превратившись в воронку. Шепот превратился в рев, полный такой древней, всепоглощающей ненависти, что разум отказывался ее постигать. Из воронки вырвалось нечто, не имеющее четкой формы – сгусток чистой, нечеловеческой магии, сотканный из забытых кошмаров и небытия. Оно не имело глаз, но видело Анну. И оно потянулось к ней.

Ледяные щупальца, сотканные из тьмы, обвили ее запястья, потащили к трещине. Боль была не физической, а гораздо глубже – это было ощущение, будто ее душу вырывают из тела с корнем. Мир вокруг поплыл, окрасился в багровые и черные тона. Она услышала крик Рэми, увидела, как барон в ужасе бросился бежать, увлекая за собой стражников.

Отец Элиас замер на мгновение, его вера дала первую трещину перед лицом того, чего он никогда раньше не встречал. Это была не обычная нечисть, с которой он сталкивался много раз, а нечто первозданное и бесконечно более могущественное.

– Прочь! – это был голос Рэми.

Он появился на краю воронки, его руки были подняты, а из ладоней бил ослепительный поток синего пламени. Он обрушил его на темную сущность, пытаясь отсечь ее щупальца от Анны. Воздух затрещал от столкновения двух видов магии.

Но демон был силен. Он лишь сильнее впился в Анну, и черная воронка начала расширяться, поглощая свет. Анна почувствовала, как ее затягивает внутрь, в прореху между мирами, в холодную, беззвездную пустоту. Она уже почти не видела зала, лишь искаженные лица Рэми и отца Элиаса и бесконечно нарастающую тьму.

И в этот момент случилось то, чего никто не ожидал. Призраки Вороновой усадьбы. Все, сколько их было здесь. Они материализовались не как бледные тени, а как вспышки холодного света. Графиня Ингрид в развевающемся платье стала между Анной и воронкой, ее лицо искажалось от усилия, но было полно яростной решимости. Маленький Томас, солдатик в руке, вцепился в одно из щупалец, и там, где он его касался, тьма испарялась с шипением. Десятки других духов – служек, солдат, молодых и старых, женщин и мужчин – возникли вокруг Анны, взявшись за руки. Они образовали плотный, мерцающий кокон, барьер из собственной уходящей сущности.

Они не атаковали демона. Они просто стояли на его пути. И разрушались. Один за другим. Их формы начинали мерцать, расплываться, превращаться в светящуюся пыль. Они жертвовали последними крупицами своего существования, своим шансом на вечный покой, лишь бы не дать древнему злу забрать ту, кто снова вдохнул жизнь в их дом.

Это зрелище – самозабвенная жертва тех, кого он пришел уничтожить, – заставило отца Элиаса замереть. Звезда в его руках опустилась. Похоже, он впервые столкнулся с таким самопожертвованием «нечестивых духов» во имя живого человека. И то, с чем они сейчас сражались, было куда чернее и хуже.

Рэми, используя эту передышку, сконцентрировал всю свою силу. Синее пламя сгустилось до ослепительного белого ядра.

– Преподобный Элиас! – крикнул он, и в его голосе слышался не приказ, а отчаянная просьба. – Помогите! Вы можете закрыть брешь с этой стороны!

И экзорцист сделал выбор. Он резко опустился на колени и принялся петь какой-то псалом. Всю свою веру и силу он направлял сейчас не против привычной нечисти, а в помощь ей. Анна это чувствовала. Золотой свет его звезды слился с сиянием духов и сполохами магии Рэми, создавая невиданной мощности щит.

Это сработало.

Щупальца, державшие Анну, ослабли. Черная воронка, встретив объединенный отпор, начала сжиматься с оглушительным воем ярости. Рэми, с лицом, искаженным нечеловеческим усилием, сделал последний рывок. Он бросил сгусток энергии прямо в эпицентр тьмы.

Раздался оглушительный хлопок, и все поглотила ослепительная вспышка.

Когда Анна смогла снова видеть, тьмы больше не было. Трещина в полу была просто трещиной. В зале стояла гробовая тишина, пахло озоном и чем-то выжженным. Призраки исчезли. В воздухе висела лишь легкая, медленно оседающая золотистая пыль.

Отец Элиас стоял на коленях, тяжело дыша, его руки тряслись. Он смотрел на то место, где секунду назад гибли духи, и в его глазах была какая-то смесь эмоций, которые сложно поддавались описанию.

Анна чувствовала, что и сама выглядит не лучше. Ее силы были на исходе, ноги не держали, а сознание грозило и вовсе покинуть хозяйку. Рэми, шатаясь, подошел к ней. Он тоже был бледен как смерть, на его лбу выступили капли пота, но, когда она почувствовала, что падает, подхватил ее на руки. Последнее, что Анна почувствовала перед тем, как потерять сознание, были его крепкие, пахнущие кедром и амброй объятия.

Она пришла в себя не сразу. Сначала появились обрывки ощущений: приглушенные голоса, вкус травяного отвара на губах, тепло одеяла. Она открыла глаза и увидела темный, кессонный потолок, не принадлежавший ни одной комнате в ее усадьбе. Как оказалось позже, это была одна из гостевых спален в замке Каэлана.

Рядом с кроватью в кресле сидел Рэми. Он спал, его голова была откинута на спинку, а на лице застыла бесконечная усталость. Даже во сне он выглядел напряженным.

В дверях осторожно показалась любопытная физиономия Доннера.

– О, жива! – прошептал он и скрылся, вероятно, чтобы сообщить новость Лилии.

Шорох разбудил Рэми. Он мгновенно открыл глаза, и его взгляд сразу нашел Анну. Напряжение