Сильверсмит - Л. Дж. Кларен

— Когда все это закончится, когда Симеон решит, что я готова править, и отдаст меня Элиасу, что ты будешь делать тогда?

— Это имеет для тебя значение?

— Просто… — я с трудом проглотила ком в горле, чувствуя, как лицо заливает жар. — Должен же быть способ отплатить тебе за все, что ты для меня делаешь. Уверена, я смогу найти, чем вознаградить тебя, чего бы ты ни захотел.

Его сильные пальцы легко скользнули по верхней части моей ступни.

— Я никогда не смогу получить то, чего хочу.

— Правда? — я приподняла бровь. — Но ты сам говорил, что всегда делаешь то, что хочешь и, кажется, это правда. Почему же ты не можешь получить желаемое?

Он натянул обратно мои шерстяные носки, закрыл глаза и глухо выдохнул:

— Потому что весь этот долбаный мир веками норовит отобрать у меня то, чего я хочу, то, что мое по праву.

У меня перехватило горло.

— Твоя жена?

Он не ответил, но встретил мои глаза горячим, прожигающим взглядом.

Меня едва не вывернуло от того, как он смотрел, я почти забыла о той загадочной женщине, о которой он упоминал. Он смотрел так, будто ее не существовало. Будто существовала только я.

— Прости, — быстро выдохнула я. — Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь отпустить ту боль. Если, конечно, захочешь, — добавила я, с трудом сглотнув. — Если сможешь.

— Я не отпущу, Элла, — холод в его голосе заставил кожу покрыться мурашками. — Никогда.

По венам растеклось щемящее, тоскливое чувство, и я почти инстинктивно отпрянула.

— Спасибо, — сказала я, поднимаясь на ноги и стараясь, чтобы голос не дрожал. — За… ноги.

Но он схватил меня за запястье, не давая уйти, затем поднялся и навис надо мной, почти вплотную. От него исходило тепло. Я чувствовала запах кедра и кожи, он был так близко…

— В первый раз, когда я потерял то, чего хотел, я был молод и наивен, — он снова встретился со мной взглядом, и у меня сбилось дыхание. — Я потерял бдительность, и оно ускользнуло у меня из рук, но больше этого не повторится, — его пальцы чуть дрогнули на моей руке. — Может, я никогда не получу желаемое так, как хочу, но день, когда я отпущу это, станет днем, когда меня зароют так глубоко в землю, как только смогут. И даже тогда… — костяшка его пальца мягко коснулась моего лица, там, где пульсировало тепло, — даже тогда, черт возьми, я все равно попытаюсь выбраться обратно.

Я была полностью обезоружена под тяжестью взгляда и смыслом слов. При всей его жестокости к миру вокруг, рядом с ним я чувствовала себя в безопасности настолько, что позволяла себе желать то, чего раньше даже не умела желать.

Колени дрожали. Я смотрела на его полные, идеальные губы насыщенного цвета, в обрамлении мягкой, темно-русой бороды. Мне хотелось знать, какие они на ощупь. На вкус. Его губы были чуть приоткрыты, как и мои.

Голодные. Возможно, так же, как и мои.

Но сквозь туман мыслей громко и ясно эхом пронеслось одно слово.

Жена. Его жена.

И то, чего он хочет, — это она. И он больше не позволит ей ускользнуть.

— Спо… — я запнулась, выдернула руку из его хватки и прочистила горло. — Спокойной ночи.

Забравшись под одеяло, я боялась оглянуться.

Я спускалась по лестнице из черного мрамора, изогнутой вокруг ярко освещенного, величественного фойе. Казалось, я плыву, но это было не то легкое, беззаботное парение, что ассоциируется со свободой. Нет, это не было похоже на полет. Казалось, части моего тела разбросаны по залу, лежат под странными углами, как сломанные кости, как осколки тусклого стекла, которое больше не может преломлять свет. Те части меня — мертвые.

И у подножия лестницы Филипп и Оливер лежали мертвые, в лужах крови.

Я закричала во сне, но звука не последовало. Когда попыталась вдохнуть, воздух застрял в легких. Я не могла двинуться. Застряла на этой лестнице. Застряла в разрозненных обломках себя, с обрывками вдохов, как когда была заперта в том золотом гробу и…

— Ариэлла.

Я слышала его, но пустота поглощала меня целиком.

— Элла, открой глаза.

Я проснулась в тот миг, когда его ладонь коснулась моего лица. Дыхание перехватило от вида его защитной фигуры, склонившейся в пыли рядом со мной. За спиной плясал огонь, на небе сияли звезды, но я видела только его.

— Дыши вместе со мной, — он провел меня через несколько долгих, глубоких вдохов. — Вот так, — мягко сказал он, поглаживая мой подбородок большим пальцем, вызывая на коже то самое теплое, притягательное чувство. — Хорошая девочка.

Я подняла руки и обхватила его запястья, как тогда, после моего первого кошмара. Мой взгляд скользнул к остальным, спящим неподалеку, но было тихо.

Гэвин покачал головой, возвращая мое внимание себе.

— Они спят. Мы одни.

Я нахмурилась, ведь после прошлого кошмара разбудила весь лагерь.

— Я кричала?

— Ты плакала. Тихо, но…

— И ты услышал меня оттуда? — я кивнула в сторону его спальника, что лежал на другой стороне лагеря, шагах в пятнадцати. Нетронутый.

— Нет. Я сидел рядом с тобой. После всего, что мы сегодня видели — что ты видела… Я просто хотел… — он сглотнул. Вздох. Нервничающий Гэвин Смит — зрелище до боли трогательное. — Хотел быть рядом.

Сердце дрогнуло и тихо воспарило в груди. Я закрыла глаза — могла вынести либо тяжесть его слов, либо мягкость его взгляда, но не оба чувства сразу. Иначе я бы просто обняла его.

— Хочешь поговорить об этом?

— Не особо, — но все равно заговорила, будто он выманил правду из глубины моей груди. — Филипп и Оливер… Я нашла их мертвыми, и… мое сердце будто проросло грибком, — глаза защипало, и по щекам скатились слезы. — Но оно заразит и тебя.

— Со мной уже все кончено, — его пальцы вновь коснулись моей щеки. — Обещаю. Пусть лучше со мной, чем с тобой, Элла.

Я закрыла глаза и прижалась к его теплу.

— Отдай мне свою боль, — тихо попросил он.

Желание принять его утешение было таким сильным, что я почти задыхалась от одной мысли, что он может отнять у меня это тепло.

— Все, — добавил он, — чтобы ты больше не несла это на своих плечах.

Из груди вырвался судорожный всхлип, и все остальное полилось следом.

— Им перерезали горло, а на груди вырезали кресты, и все это без причины, как будто… просто ради чего-то, ради самого факта. И я была рада, что они не мучились, но все было таким бессмысленным, — меня трясло, слова