Девушки судьбы и ярости - Наташа Нган

и розами. Их красные бутоны похожи на зияющие раны. Слуга приветствует меня, когда я выхожу в сумеречный весенний вечер. Под навесом волшебно подвешенных фонарей копошатся демоны. После всего того, на что мне пришлось смотреть, их праздная болтовня раздражает.

– Стой прямо, – шипит на меня мадам Химура. – Скажи честно, ты ничему не научилась у госпожи Эйры и у меня?

– Я узнала о жестокости, – говорю я. – И о предательстве. Я узнала, что некоторые, самые слабые, пойдут на всё ради толики власти или комфорта, даже если ради этого им придётся растоптать других.

И на этот раз мадам Химура выглядит так, словно ей дали пощечину.

Пока она оскорблённо таращится на меня, подходит командир Разиб.

– Леи-чжи, мадам Химура, идите сюда.

Мы пересекаем оживлённую лужайку к изумрудной пагоде в дальнем конце сада. Беседа течёт под звуки свирелей и льющуюся музыку урху. В основном это обычная придворная болтовня, которая сопровождает подобные мероприятия: обсуждение запасов сливового вина между двумя финансовыми консультантами; жена чиновника, любезничающая с коллегой: "О, вам надо посетить лотосовые пруды в Мараци. Они просто потрясающие в это время года!" Но на полпути через лужайку мои уши улавливают явно неуместный приглушённый шёпот.

– Ты слышал, что случилось с Хуа-Линями?

– Ужасно, это просто ужасно! Как с семьями генерала Брама и советника Ли во время восстания в восточном Сяньцзо. Бедный советник Ли с тех пор безутешен. Он даже не пришёл сегодня на казнь. Скорее всего, он симулировал болезнь, хотя, не дай бог, известие дойдёт до Короля. Погибло так много хороших демонов.

– А сколько ещё погибнет, пока Король не примет меры?

– Тише! Нельзя так говорить, Йонг. Не здесь...

Я замечаю удаляющиеся спины двух мелких придворных. Мадам Химура сердито смотрит им вслед, без сомнения, отмечая в уме их имена.

– Какое восстание в восточном Сяньцзо? – спрашиваю я у неё.

– Тебя это не касается.

– Я оттуда родом. Меня это точно касается.

– Теперь твоя провинция – Хан.

– Провинция Хан для меня ничто.

Со взъерошенными перьями мадам Химура тащит меня в тень ближайшей магнолии, приближаясь ко мне настолько, что моё испуганное лицо отражается в её стеклянных жёлтых глазах.

– Послушай меня, девочка, – рычит она, обдавая меня своим прогорклом дыханием. – Думаешь, теперь ты настолько важная, что приобрела некоторый статус при дворе? Что ж, наслаждайся своими резкими замечаниями. В конце концов, мы обе знаем, как мало это значит. Как только война закончится, с этим фарсом Лунной Избранницы будет покончено, и Король избавится от тебя, как от никчемной кееды, которой ты и являешься.

– Уж вам-то это хорошо известно, – парирую я, – если вспомнить, с какой лёгкостью он отбросил вас в сторону.

Мадам Химура, кажется, увеличивается в размерах вдвое, а её перья встают дыбом.

– Я по-прежнему нужна Королю, поэтому он и держит меня при дворе. Как думаешь, что случилось с госпожой Эйрой, глупая девчонка? Её казнили. Что ещё? – на мгновение её устрашающий взгляд дрогнул. Та усталость, которую я заметила в ней, когда мы впервые встретились после моего возвращения, снова проступает за невозмутимой внешностью. Затем её клювообразное лицо снова искривляется в уродливой ухмылке. – Положение госпожи Эйры при дворе было ненадёжным – так же, как и твоё. Так что продолжай, отпускай свои остроумные замечания. Гордись жалкими восстаниями своих сородичей. За каждую горстку демонов, которых Бумаге удаётся убить, мы уничтожим ещё тысячу таких, как ты, – она проводит когтистым пальцем мне по лбу. – На этот раз доктор Уо не понадобится. Когда ты будешь уже не нужна Королю, я лично поставлю на тебе клеймо. Ты не просто испорченная девочка, ты и есть гниль. Ты принесла во дворец яд. Ты всё разрушила.

Что-то болезненное скрывается за тоном мадам Химуры. Ясно, что королевская немилость ранила гораздо больше, чем она показывает. Но я не собираюсь ей сочувствовать, потрясённая новостями о госпоже Эйре. Её красивое, безмятежное лицо проплывает перед моим взором – и комок ужаса скручивается под рёбрами. Потому что, как бы сильно она меня ни подвела, я всё равно её уважала и надеялась, что её пощадят после Лунного Бала. Хотя мадам Химура права – они обе пострадали из-за меня.

– Достопочтенные члены двора! – громкий голос разносится по саду, музыка стихает. – Представляем нашего Богоподобного Властелина, благословенного нашими богами правителя и повелителя всех существ, обитающих в царстве смертных, Короля Демонов!

Шуршит одежда, все мы опускаемся на колени. Пока мы ждём стука копыт, в голове у меня продолжает гудеть от откровений мадам Химуры. Я мрачно отмечаю, что слышала официальное заявление Короля столько раз, что могла бы повторить его во сне…

Я делаю резкий вдох.

Сегодняшнее объявление было другим.

Король Демонов. Королевские глашатаи раньше называли его просто "Королём" – зачем уточнять? Конечно, любой Король Ихары будет демоном. Я пытаюсь убедить себя, что это ничего не значит, когда слышу стук копыт Короля, приглушённый травой. Тем не менее, я уже достаточно хорошо знаю, что при дворе ничего не делается без умысла.

Когда мы поднимаем головы, Король стоит на пагоде, широко раскинув руки.

– Лунная Избранница, – зовёт он, – подойди ко мне.

Я не двигаюсь.

По толпе пробегает шёпот. Пока длится ожидание, раздаётся неловкое покашливание.

– Лунная Избранница, – повторяет он уже твёрже.

Титул звучит как приговор. Избранница… за что я избрана? "За величие", – говорили мне родители. "За силу и целеустремлённость", – говорил Кетаи. "За то, что приносишь удачу", – говорили покупатели в нашей травяной лавке. Для Короля и его двора я – благословение богов. Бумажная Девушка, прикованная к своему Королю Демонов.

– Иди! – тычет меня тростью в бок мадам Химура, даже не пытаясь проявлять такт.

Я вскакиваю на ноги. Глаза демонов сверлят меня, куда бы я ни повернулась. Гулкое биение сердца отдаётся в подошвах ног, когда я иду сквозь толпу. Только стражники остаются стоять, готовые действовать по первому сигналу.

Добравшись до пагоды, я наконец встречаюсь взглядом с Королём.

Его руки, одетые в чёрное с золотом, по-прежнему широко раскинуты, и, подойдя ближе, я замечаю, что они дрожат. Его улыбка кажется натянутой, странной и дрожащей по краям, как будто она приколота к его лицу.

Я понимаю, что Король нервничает.

Почему?

Мрачное предчувствие оживает в груди.

Моя тень становится тяжелее, когда я подхожу, чтобы встать