Жестокое искушение - Джилл Рамсовер

любят говорить. Я мог бы поверить в полное отсутствие информации, если бы не сомнительный моральный облик членов клуба, которых знал. Этого одного было достаточно, чтобы покрыть весь клуб густым слоем подозрений.

Только Лина намекала, что Olympus — это не просто элитный социальный клуб. И каждая минута, проведенная с ней, делала меня все менее склонным игнорировать ее впечатления. Не то чтобы понимал ее сложные чувства по этому поводу. Казалось, она презирала их, но не могла держаться подальше. Для меня это было чертовой загадкой.

Я знал одного человека, у которого, возможно, еще есть информация. Я не обращался к ней, потому что любая информация от нее будет мне чего-то стоить. Но если это означало освободить Лину от того, что ее сковывало, это цена, которую стоит заплатить.

— Я пришел на встречу с Кейтлин Байрн, заключенная 563270, — передал свои документы на стойке регистрации тюрьмы. Это второй раз, когда я навещаю свою жену, и, надеюсь, последний до ее суда, если он вообще состоится. Если бы она была умна, приняла бы сделку о признании вины. С другой стороны, если бы она была умна, то никогда бы не перешла мне дорогу.

После одобрения сел в первой кабинке для посещений, где с каждой стороны толстого окна из плексигласа стоял телефонный аппарат. Десять минут спустя Кейтлин появилась и села напротив с надменностью королевской особы — бессильная и слишком глупая, чтобы это понять.

Я представил, как обматываю телефонный шнур вокруг шеи и затягиваю, пока ее тело не обмякнет. Эта визуализация позволила мне улыбнуться, когда поднес телефон к уху.

— Полагаю, ты здесь из-за документов, — ее голос доносился через трубку, хотя она сидела всего в нескольких шагах.

— Мне интересно, как долго ты будешь тянуть, но нет. Я здесь не для этого.

— Я буду тянуть столько, сколько потребуется, чтобы получить то, что мне причитается.

Злость расширила мою улыбку.

— Ты получишь то, что тебе причитается. Я слышал, тебя посадили в одиночку на какое-то время — целых две недели, если не ошибаюсь.

Часть ее самодовольства треснула и исчезла, когда до нее дошла реальность.

— Это был ты, — прошипела она.

— Просто убедился, что ты получишь то, что тебе причитается, как ты и сказала.

Она оскалилась. Это было почти смешно, учитывая, что только один человек в этой комнате обладал хоть какой-то властью, и это не она.

— Я сделаю твою жизнь адом, Оран.

— Прибереги угрозы для тех, кому не все равно. Тебе стоит больше беспокоиться о том, узнаешь ли ты когда-нибудь жизнь за пределами бетонных стен и колючей проволоки. На твоем месте я бы использовал любую возможность, чтобы улучшить свои шансы.

Ее подставили за убийство собственного брата, что было особенно уместно, учитывая ее одержимость этим человеком. Небольшая деталь, о которой было бы неплохо узнать до того, как я согласился на брак по расчету. Мужчина теперь мертв, и я знал, что она невиновна в его смерти, потому что это я подставил ее. Я также знал, что предоставил настолько железобетонное дело против нее, что у нее не было ни малейшего шанса очистить свое имя. Я думал о том, чтобы просто убить ее за предательство, но смерть была бы слишком легким выходом. Она стоила моему отцу жизни. Только это заслуживало пожизненного наказания.

Ее глаза настороженно сузились.

— Ты что-то хочешь от меня.

— Есть огромная разница между тюрьмами минимального и максимального уровня безопасности. С правильным влиянием судью можно убедить, что ты не представляешь угрозы.

Она размышляла над вариантами, ее лицо исказилось от горечи. Наконец, она откинулась назад и подняла подбородок.

— Что тебе нужно?

— Я хочу знать о Лоуренсе Веллингтоне и клубе Olympus, — спокойно сказал я.

В ее глазах мелькнул проблеск удивления. Ее ум, должно быть, лихорадочно работал, пытаясь понять, почему меня это так волнует, что я пришел сюда. К ней.

— Это из-за той твоей официантки? Той, с которой ты, как говоришь, едва был знаком?

— Неважно, из-за чего.

— Конечно, важно. Я не знаю, что тебе сказать, если у меня нет правильного контекста.

— Ты расскажешь мне все, что знаешь, а я сам разберусь, что мне нужно.

Она пожала плечом.

— Я почти ничего не знаю.

Молча ждал, пока она не вздохнула и не продолжила.

— Я мало что знаю о Веллингтоне. Я столкнулась с ним только из-за русского.

— А что насчет Olympus?

— Этот пафосный клуб для сверхбогатых, верно? Те, что устраивают шикарные ужины в том здании в Верхнем Вест-Сайде?

— Именно он. И если ты знаешь столько, значит, ты знаешь больше, чем большинство.

— Мой брат слышал о нем и хотел выяснить, кто входит в клуб. Он всегда старался попасть в нужные круги и завести связи. Люди с такими деньгами готовы вложиться в то, что мой брат мог для них устроить.

— Что он узнал?

— Не так много о самой организации. Ему удалось наладить рабочие отношения с одним из членов. Они встретились после одного из их воскресных собраний, и брат сказал, что старик выглядел так, будто только что пробежал марафон. Тот оправдался тем, что учился играть в пиклбол, но Флинн не купился на это.

Воскресные собрания? Мне предоставили список мероприятий клуба, и там не было никакой активности по воскресеньям. И я также не видел никакого спортивного оборудования.

— Твой брат мог ошибиться насчет того, где этот парень был до их встречи?

Она скрестила руки, раздраженная тем, что я усомнился в словах ее брата.

— Это место на Колумбус-авеню, верно? Он сказал, что они встретились в баре неподалеку. Единственная причина, по которой я это знаю, — Флинн считал все это настолько странным, что рассказал мне при первой же встрече. Он не любил вовлекать меня в свои дела, но хотел узнать, слышала ли я что-нибудь о них. Это все, что знаю.

Это определенно звучало странно, но все, что она сказала, было вторичным пересказом событий, и ни один из источников не вызывал доверия. Ничто из этого не было полезным.

— Я рассказала тебе все, что могла, Оран. Ты выполнишь свою часть сделки? — она наклонилась вперед, нажимая на меня.

— Возможно. Посмотрим, что даст эта информация, — положил трубку и встал.

Кейтлин попыталась что-то крикнуть через толстое