Собственность заключенного - Ядвига Благосклонная

— Да. Ты…

Ты найдешь меня? Вот, что мне хочется спросить. Конечно, я помню его пылкое обещание, но оно было после секса, а в этот момент мужчины, как известно, могут молоть чепуху. К тому же я его провоцировала, вызвала ревность. Какому мужчине понравится, когда после секса с ним девушка заявляет, что потом собирается забыть его и пойти на свидания с другими?

— Забудь, — растягиваю на губах нервную улыбку. — Мне уже наверное пора.

— Нет, еще не пора, — с жаром выпаливает, после чего, рывком притянув меня к себе за талию, впивается в губы голодным поцелуем.

Поцелуй обещание, поцелуй напоминающий, как хорошо нам вместе.

Из меня вырывается тихий стон, и Дамир словно звереет. Припирает меня к стене. Жадно водит руками по телу, кусает губы и шею, наверняка оставляя на ней следы от своей щетины.

Отрывается от меня с такой неохотой, точно у ребенка забирают его любимую конфету.

— Пташка, я говорил серьезно. Мне нужно время. Не хочу тебя вмешивать во все это дерьмо.

— А что потом, Дамир? Мы же с тобой совершенно разные и…

— Чушь собачья! — грозно прерывает мой лепет. — Какая разница насколько мы разные, если нам хорошо вместе? Когда все закончится, поверь, все между нами будет правильно.

И мне хочется снова ему поверить. Вручить сердце, хотя на самом деле он уже им обладает.

— Ладно, — с каким-то даже облегчением произношу я.

— Ладно? — удерживая мой взгляд, переспрашивает, на что я решительно киваю.

Дамир проводит пальцем по моей нижней губе и с грустной улыбкой говорит:

— Вот и хорошо, пташка. А-то я смотрю, ты уж собралась уйти и не попрощаться.

Я не успеваю ответить, потому что Дамир снова меня целует. Только на этот раз с затаенной нежностью.

Мы выходим из дома, держась за руки. Дрон уже стоит у заведенной машины. Увидев нас не может удержаться от насмешливых комментариев.

— Наворковались, голубки? Можем ехать?

— Отвези ее до самого дома. Отвечаешь головой.

Бахметов буквально из рук в руки передает меня своему другу, точно самую главную драгоценность в жизни. Я уезжаю, не в силах оторвать взгляд от мужчины, которому оставила свое сердце. Он смотрит вслед уезжающей машине, держа руки в карманах своих штанов. Такой высокий, красивый и мужественный. Готовый взобраться на вершину этого мира и провозгласить себя королем. Он добьется своего. В этом у меня нет никаких сомнений.

Две недели спустя

— Женя, давай я тебя подвезу! — кричит мне вдогонку Тема, наш оператор.

Я останавливаюсь и переминаюсь с ноги на ногу, не зная принять предложение или же не стоит. С тех пор как две недели назад я вернулась домой жизнь закрутилась с удвоенной силой. Допросы родителей, полиции, в которую они подали заявление о моей пропаже, косые взгляды в мою сторону на работе… А что же я? А я все время думала о серых глазах, о жестких губах и жадных руках Дамира Бахметова, который как сквозь землю провалился. Он не давал о себе знать. Никак.

Иногда мне казалось, что я его придумала, что мне все приснилось. Я стала похожа на тень от себя.

Усилием воли каждый день заставляла себя сползать с кровати, идти на работу, фальшиво улыбаться и жить. Жить — особенно тяжело давалось. Потому что жизнь вдруг стала скучной и пресной. То, что радовало меня раньше, теперь не вызывало никаких эмоций.

Родители, впрочем как и все остальные, заметили эту перемену во мне, но объясняли стрессом. Мне пришлось частично соврать о том, где я пропадала все эти дни. Сказала, что побежала не в ту сторону и меня действительно взяли сбежавшие заключенные в заложники, но я от них сбежала на следующий день, потерялась в лесу, упала и сильно ударилась головой. Еще сутки не приходила в себя. В общем, мир не без добрых людей. Меня подобрали лесники, вычухали, привели в чувства, а потом довезли до дома, когда я более менее оправилась.

Не знаю, поверил ли в мои бредни хоть кто-то, но… А что еще спрашивается я могла сказать? Что втюрилась в бандита? Что провела в тюрьме все эти дни? Была призом на подпольных боях?

Родители, вероятно, сошли бы с ума от этой информации, если бы вообще в нее поверили.

— Спасибо, но это наверное не очень удобно.

Я стараюсь как можно деликатнее отказаться, но Артем неожиданно проявляет настойчивость.

— Брось, мне по пути! На улице уже темнеет. Нехорошо красивой девушке по ночам бродить.

Верно. Уже темнеет, а я и не заметила. Как обычно, задержалась допоздна. Прав все-таки Бахметов, ничему меня жизнь не учит. Из-за своей работы я дважды оказывалась в смертельной опасности, и тем не менее продолжаю вкалывать как проклятая. А может, еще и потому что работа хоть как-то помогает отвлечься от навязчивых мыслей.

— Ну раз по пути, — широко улыбаюсь, — тогда поехали.

Серединский буквально начинает светится от моего согласия. Надеюсь, он не счел это каким-то знаком? Он не то чтобы ухаживает за мной, но часто проявляет внимание.

Симпатичный парень, высокий с обаятельной улыбкой и добродушными глазами. Хороший — одним словом. Не втрескайся я по уши в Бахметова и пригласи он меня на свидание — пошла бы. Согласилась бы без раздумий, но увы… Я целиком и полностью принадлежу человеку, который исчез из моей жизни.

Интересно, есть ли срок у этого «подождать», которое так настойчиво требовал Дамир?

Тема любезно открывает мне дверь пассажирского сиденья, затем обходит машину и садится за руль.

— Ну и денек, да? — повернув ключ зажигания, весело спрашивает.

— Да уж, еще тот денек.

Сегодня нам пришлось снимать очередной митинг. Жители центрального района жаловались на незаконную застройку. Как вы понимаете, из представителей власти никто не дал мне комментария. Митинги это всегда выматывающее мероприятие. Особенно, когда приезжает полиция и начинает всех разгонять. Иногда доходит и до задержания особо буйно митингующих.

— Я не думал, что ты вернешься, — остановившись на ближайшем светофоре, Серединский кидает на меня любопытный взгляд.

Пожимаю плечами, не зная что ответить. Мама меня буквально умоляла бросить журналистику и найти нормальную работу.

В прошлый раз, когда меня взяли в заложники в банке, она еще оттаяла.