Малина для мага, или Сорванная любовь - Ольга Ярошинская

позволят растить собственный дом. Вот во втором круге — пожалуйста. Да только кто там еще приживется. А я, пусть и одаренок, и всего-то с третьей степенью, зато при кухне, в тепле, и копеечка капает. Вот вернусь — и на новый дом хватит, и на огородик. И подальше от скверны. Из Сол-Гирата у нас есть корневой. Полный отморозок. Лезет в скверну, в самую глубь, как будто терять нечего. И все рассказывает, какой у него чудесный край. Представляешь, давал свой мундир нюхать. Говорит, домом пахнет. А оно правда, как будто лесом несет и орехами. Так ты может присмотри, по чем там жилье…»

Глава 16. Семейные тайны

Хелия словно ждала меня: стол на уютной террасе был накрыт на двоих. Тонкий фарфор с голубым рисунком, белая скатерть, вышитая голубыми узорами, чай — выше всяких похвал, а к нему хрустящий теплый хлеб, творог, золотистый мед и прозрачные сладкие груши. Эйдан на завтрак будет довольствоваться дарами селян. Тыквой, к примеру. Или сделает как обычно яичницу, благо яиц нам с лихвой надарили.

Я глянула в сторону башни, что высилась на другом берегу. Эйдан, конечно, уже заметил мое отсутствие. Но пока он сюда доберется… Впрочем, нельзя терять ни минуты. Мало ли на что он способен.

— Мне снилась Джиневра, — сказала я, не став дожидаться удобного момента и проигнорировав темы о погоде, с которых бы следовало начать светский разговор.

Хотя утро выдалось прекрасным: легкие облачка усыпали хлопьями небо, пташки радостно чирикали, а вот Хелия выглядела уставшей, словно всю ночь не спала. И если так, то мне очень хотелось узнать, над чем она размышляла.

— Она пыталась сказать что-то, но я не слышала. И тогда госпожа сол Гир показала мне вашу сову, снова, — продолжила я.

Трость стояла тут же, и Хелия рассеянно поглаживала серебряную птицу, нахохлившуюся под ее ладонью.

— Вы что-то знаете, Хелия.

Она тяжко вздохнула.

— Вы что-то слышали.

Хелия поджала губы и посмотрела на меня ясным взглядом.

— Я много чего слышала, — сказала она. — И слышу сейчас. Как ругаются соседи в том доме, как любят друг друга вон там, на втором этаже. Как бьется ваше сердце, Малин. Наверное, Джини переборщила с силой. А может, не могла ее регулировать. Это все башня. Ей приказали — артефакт для хорошего слуха, вот она и подарила… сову. Честно говоря, я чувствую облегчение, когда весь этот шум умолкает. Многие знания — многие печали.

— И что же печалит вас больше всего? — не отставала я. — Расскажите мне, Хелия. Дом умирает. Мы с Эйданом делаем все, что в наших силах…

Даже ребенка. Если Эйдан продолжит с тем же пылом, то я забеременею без всяких диванов-залетаек.

— …но мне нужна ваша помощь. И Джиневре тоже. Она раз за разом отправляет меня к вам, а вы молчите!

Не стыдно? Я не произнесла этого вслух, но понадеялась, что мои интонации достаточно красноречивы.

— Я не уверена, что это важно, — Хелия отвела глаза. — Вернее, это важно и очень, но я не думаю, что это может помочь. Это семейная тайна.

— Тайна сол Гиров? — уточнила я, и дама кивнула. — Тогда вы обязаны мне рассказать. Я — хозяйка дома. Я должна знать.

Потянув за цепочку, вынула ключ из выреза платья. Сегодня я надела первое попавшееся, и оно тоже было голубым — любимый цвет Хелии, насколько можно судить по ее дому.

Ее взгляд надолго задержался на маленьком ключике, подаренном мне Эйданом. Затем последовал еще один вздох.

— Я случайно подслушала ссору, — решилась Хелия наконец. — Между Джиневрой и Аделиной. Это было незадолго до отправки Эйдана в скверный дозор. Я пришла в гости, поднялась ко входу. Ступеньки довольно крутые, я опиралась на трость.

Мне ли не знать, какие у башни ступени. Бедный диванчик едва преодолел их этой ночью.

— Они спорили где-то на верхних этажах, — продолжала Хелия, — шепотом, и если бы не мой артефакт, то вряд ли разобрала бы хоть слово. Я должна была отставить трость. Некрасиво подслушивать то, что не предназначено для моих ушей.

— Вы только что рассказали, что слышите, как соседи занимаются любовью, — напомнила я. — Теперь вас не мучает этот этический вопрос?

— Теперь нет, — улыбнулась Хелия. — Я смирилась. А тогда терзалась сомнениями и виной. Они говорили об Эйдане. Он уходил в дозор. Совсем молодой! Последний мужчина рода. Без наследников. Он имел право на отсрочку.

Я невольно ахнула — это бы изменило все! Мы бы успели выяснить отношения, а потом я бы ездила к нему на правах невесты, а может даже жены…

— Если бы Аделина написала заявку, если бы она пошевелила хоть пальцем… Это надо было делать заранее, но она не озаботилась прошением.

— Эйдан мог это сделать сам?

Хелия покачала головой.

— Это должен был сделать его законный представитель — мать, еще при поступлении в академию.

— Он выжил, — тихо сказала я. — Он вернулся из скверны.

— Да, но это не все, — согласилась Хелия. — Джиневра сказала… Она сказала… — потерла ладонями щеки, покусала губы и выпалила: — Если бы ты была его матерью, ты бы не допустила этого никогда.

Выдохнув эту фразу, она прижала руки к груди и с облегчением улыбнулась.

— Словно камень с души…

Я же хмурилась, пытаясь уложить ее слова в голове.

— Наверное, она имела в виду — хорошей матерью, — предположила я.

— Сразу после свадьбы сол Гиры отправились путешествовать, — Хелия помешала ложечкой чай, вспоминая. — Какие-то дела на севере, потом на юге… Их не было несколько лет. А вернулись уже с ребенком. Славный мальчик, крупный и удивительно развитый — это все отмечали. Похож на отца. Аделина нисколько не изменилась после беременности и совершенно не тянулась к сыну.

— Это всего лишь сплетни, — пробормотала я. — У некоторых женщин слабо развит материнский инстинкт. Она была ему матерью…

— Разумеется, Аделина нанимала Эйдану учителей, гувернеров, тренера по верховой езде, фехтованию, плаванью и гребле. Иногда мне