Наставница для наследника престола - Елена Александровна Романова

и Аарон отказал. Неопределенное положение королевы ему сейчас на руку. Он медленно душит ее со всех сторон, но ему необходимо окончательно отвратить от нее двор, поселить во власть имущих хаос, дать им полностью прочувствовать ситуацию и то, кто теперь здесь полновластный хозяин. А после он безболезненно отправит королеву в монастырь. Без единой капли крови. Без рисков и потерь в репутации.

А вот принцессу Элизу Великий герцог, разумеется, оставит при дворе.

Девочке четырнадцать. Еще два года, как минимум, ей придется провести в обществе учителей, нянек и храмовых наставниц, а потом Аарон подумает отдать ее замуж. Хорошо бы за принца Раина из Мирэля. Единственно, нужно подождать с окончательным выбором претендента хотя бы до тех пор, пока Элизе не исполнится пятнадцать. Аарон не был уверен, что она совсем «пуста». Ее мать обладала очень сильной активной магией, Сайгар был колоссально силен — дар Элизы, возможно, еще проснется.

Аарон, кстати, не собирался посвящать в свои дела Кайла. А идею о том, чтобы включить женщину рода Лейн в список королевских наставников, он отверг и даже изложил все письменно в личной переписке. Обучение Кайла, физическую нагрузку и даже круг приближенных юного короля он контролировал «от и до», но на большее он был не готов. Общаться с Кайлом вне государственных вопросов он не мог, это душило. Почему-то.

«Потому что именно вы выжигаете из него все самое светлое, милорд! — тихо шепчет голосок Неялин в его голове. — Вам ведь гораздо важнее Равендорм, чем собственный племянник!»

Важнее.

Это плохо?

Аарон всю жизнь жил с осознанием величия собственной страны. Никакие обстоятельства не должны ослабить государство. Никакие.

Тихий стук в дверь предвещает появления Роула.

Юноша в последнее время присмирел. Скорее потому, что Аарон часто бывал не в духе и обращался с ним, прямо скажет, жестко. Но сегодня Морис как-то по-особенному светился.

— Срочное донесение. Из рук в руки.

Герцог Элгарион принимает послание, ощущая, как ярко раскрываются ощущения: вот — он чувствует, как ночной ветер из приоткрытого окна холодит кожу, вот — как сладко сжимается сердце. Он будто уже знает, но растягивает предвкушение…

Медленно ломает печать, смакуя звуки. Раскрывает бумагу.

«Ваша светлость Великий герцог Равендорма, сим сообщаю, что она найдена».

Всего несколько слов.

Желанных.

Воистину будоражащих кровь.

Аарон ощущает острую тягу поставить Неялин Лейн перед собой прямо сейчас. До Арвала так далеко… Будь хоть немного ближе, он бы сорвался. Кажется, ночь и вовсе делает его безумцем.

«И что же вы сделаете, милорд? Привезете меня силой? А Кайл? Как он отреагирует на это? — мерзавка шепчет внутри него самого и тихо смеется. — Неужели скроете от него правду? Вынудите меня принять все ваши условия? Запрячете?»

— Слишком далеко… — он поднимается и смотрит в окно на узкий серп луны.

Эта женщина в его руках.

Прикрывает веки. В отношении нее не работают его жуткие принципы и его чертова педантичная рассудительность. Разум вполне холоден: «Она должна быть в монастыре. Там никто не будет угрожать ее добродетели, а имя Лейн хоть частично, но будет восстановлено».

Но — нет.

Он болен и только она — лекарство. И ему это лекарство нужно принять. Как можно скорее.

— Напиши ответ, — сухо говорит Аарон, — Только два слова: «Береги ее».

Ночь должна принести облегчение.

Очередная женщина в его постели. Рутина ощущений. Тихая блеклая ночь за окном.

Герцог Элгарион давно утратил способность ценить в отношениях искренность. Настоящего в его жизни было очень мало. Все сводилось к тому, что «так должно быть». Кажется, даже удовольствия не приносили теперь насыщения.

Утро. Кровавый рассвет за окном.

Все начиналось одинаково. Распорядок, который герцог считал частью дисциплины и собранности. Прохладная ванна. Белоснежная сорочка. Цепь на запястье.

Барон Роул приносит ему, как обычно, завтрак и прессу. Новости о леди Лейн перестали появляться на первых полосах, но с уст придворных сплетников еще не сошли.

Аарон снова не в настроении. Все выглядит скупо: его работа, долг, ценности и цели. Все как-то меркнет. В этом больше нет того, что заставляло Аарона дышать.

Скучному заседанию совета, где требуется лишь утвердить наставников для Кайла, герцог планирует уделить всего несколько минут. Его кресло отвернуто к стене, ему подносят указ, печать и перьевую ручку. Герцог лениво скользит взглядом по списку фамилий: лучшие дома Равендорма, те, кто способен сплотиться вокруг короля и положить жизни служению своей стране.

Двери распахиваются в тот самый момент, когда Аарон заносит руку для подписи.

Юный король, одетый во все черное, мрачный с бледным лицом входит в королевский Зал Совета и идет к огороженной трибуне.

Аарон лишь вскидывает вверх руку, когда Роул дергается дать знак страже.

По залу проносится роптание.

— Ваша светлость! — голос мальчишки слегка дрожит, но только лишь Аарон замечает это. — Почему меня не хотели впускать? Разве во дворце есть помещения, куда не дозволено входить королю?

Аарон скрывает усмешку.

К сожалению, он не видит Кайла, но ему хотелось бы взглянуть в эти жгучие глаза.

— Ваше величество, идет заседание совета, — роняет он коротко.

— У меня есть, что сказать, — бросает мальчик. — Хоть законом Равендорма вам дано право решать все вопросы от моего имени, но я хочу, чтобы вы учитывали мое мнение, — его ярость и решительность заполняют комнату, как и бешеная пульсация едва сдерживаемого пламени.

Аарон откидывает голову и произносит одними лишь губами: «Браво!»

Никогда бы он не подумал, что Кайл настолько повзрослеет. Что перестанет тосковать по матери или считать себя вечным пленником. Что он, вообще, проявит свое «я».

— Ваше мнение, ваше величество, — говорит он гораздо спокойнее и выдержаннее, чем король, мягко спуская с поводка свою «хищную суть», давая понять, что противостояние будет серьезным, — останется лишь мнением, если оно высказано сгоряча и противоречит интересам Равендорма.

— Желание окружить себя достойными людьми не может противоречить интересам Равендорма. В законе указано, что только сильнейшие из родов могут выдвигать своих первых наследников старше двадцати наставниками для короля. Сильнейшие. И я считаю род Лейн — одним из старейших, а его первую наследницу — сильнейшей среди других.

Аарон поджимает губы.

В зале повисает тишина — две родовые энергии: Азариас и Элгарион — сплетаются в клубок ядовитых гадюк. Кажется, первые советники короля, едва поспевают переводить дыхание.

Но изумленные возгласы все-таки прорываются. Слышится: «О ком это речь?», «О, Святая Мать, неужели его величество упомянул леди Неялин?»

—