40 способов сказать «Прощай» - Донна МакДональд

— Я пропустил еще одну вашу ссору?

— Что-то в этом роде, — сказала я.

— Готовы идти?

Расмус поднял ключи от машины и звякнул ими.

* * *

Было уже почти два. Мы быстро теряли время.

После того, как мы проехали Сейлем и направились на запад, в Олбани, я прочистила горло, чтобы привлечь внимание водителя.

— Когда ты стал охотником на демонов, Расмус?

Он перестал болтать с Конном об автомобилях, посмотрел на него и фыркнул. Его глаза встретились с моими в зеркале заднего вида.

— Странный вопрос.

— В самом деле? Я просто поддерживала беседу, но мне хотелось бы знать. Когда я встретила Джека, все о чем он говорил, это то, что он охотник на демонов. Сначала, он изучал мифологию и социологию в университете. Затем приехал в Ирландию для работы в аспирантуре. Он сказал, что в Ирландии больше магических мифов, чем в любом другом месте на Земле.

Расмус на мгновение замолчал. Казалось, он снова пытается собраться с мыслями. Конн слегка повернулся на кресле, чтобы за ним понаблюдать.

— У тебя болит голова? — спросил Конн.

Расмус нахмурился.

— У меня часто болит голова, но ничего не поделаешь. Я попал в аварию, которая лишила меня памяти и привела к необратимой травме головы. Я могу вспомнить только последние несколько лет своей жизни.

— Какой ужас, — сказал Конн, выражая искреннее сочувствие.

Расмус кивнул.

— До того, как я стал охотником, мне говорили, что я служил в спецназе. С тех пор как я начал получать ежемесячную пенсию по состоянию здоровья, я, наконец, поверил в то, что история, которую мне рассказывали, была правдой.

Не то чтобы я не сочувствовала Расмусу, который получил травму, потому что я действительно сочувствовала. Но первое, о чем я подумала, были его потрясающие мышцы пресса. Ни один мужчина после двадцати пяти лет не выглядит так естественно, если только он не качает мускулатуру. Так что служба в армии могла бы объяснить его физическое состояние и, возможно, некоторые другие вещи.

Когда я поняла, что он продолжает свой рассказ, то отбросила воспоминания, чтобы сосредоточиться.

— Однажды я очнулся в больнице, оправляясь от сражения, о котором не мог вспомнить. На моем теле не было ни царапины, но я ничего не мог восстановить в памяти. Ко мне пришли два члена совета охотников на демонов. Они сказали, что на меня напали демоны, и я едва спасся. Они также предложили мне работу охотника. Джек помог мне найти жилье и обучил меня.

— Как давно это было? — просила я.

— Семь лет назад.

Я оставила очевидное невысказанным, но Конн, который сидел на переднем сиденье, посмотрел на меня через плечо. Совпадение по времени от него тоже не ускользнуло.

Я посмотрела в окно.

— Ведьмовство — это то, чем я занимаюсь, а магия для меня как дыхание. Я никогда не искала обычную работу. Магическая работа, подобная этой, всегда находит меня сама. Когда я уже строила планы, как сбежать из коттеджа, появился ты со своим предложением.

— Но ты бы стала беглецом.

— Магическая власть и человеческие законы — это очень разные вещи, Расмус. Ваш совет охотников на демонов должной власти надо мной не имел, а у законных представителей людей в штате Массачусетс нет записей о моем заключении под стражу. Охотники на демонов действуют тайно.

— Ты полна всевозможных теорий заговора.

Я фыркнула от смеха, как будто он сказал самую смешную вещь на свете. Его невежество в отношении тех, на кого он работал, было по-настоящему смешным, но я сменила тему.

— Ты также упомянул жену. Ты ее помнишь?

Этот вопрос заставил его еще раз посмотреть на меня в зеркало заднего вида, прежде чем он ответил.

— Рыдающая женщина выбежала из моей больничной палаты после того, как врачи объявили, что ко мне никогда не вернется память. Я больше никогда ее не видел, и, кажется, никто, кроме меня, не помнит, что она там была.

— Что же, это, безусловно, странный поворот событий после всего остального, — воскликнул Конн.

Расмус кивнул.

— Да. Военные отказались предоставить информацию о моем браке, потому что она якобы со мной развелась. Когда я расспросил врачей, они сказали, что мне показалось, что я видел женщину, но на самом деле ее там не было. Пару лет назад я окончательно перестал искать. После того, как военные отклонили все мои просьбы и сослались на то, что в интересах национальной безопасности необходимо сохранить подробности моего несчастного случая в секрете.

Кивнув, я устроилась на заднем сидении и погрузилась в свои мысли. Я не хотела, чтобы Расмус чувствовал, будто я ему не доверяю и выкапываю какую-то дополнительную информацию. Конн и Расмус вернулись к беззаботной болтовне ни о чем. Я позволила разговору продолжаться, а сама погрузилась в свои мысли.

Итак, что я выяснила с тех пор, как согласилась на эту безумную охоту на демонов?

Конн мог бы над этим посмеяться своим демоническим смехом.

У Джека было больше денег, чем ему следовало бы иметь. Моя дочь считала меня преступницей. А моя мать считала, что я должна больше заботиться о том, чтобы сохранить хорошую прическу, чем о своем разводе.

Я также узнала, что у Расмуса был отличный пресс, он жил в пустом, похожим на гостиничный номер доме и ничего не помнил о своей встрече с демоном. Я подозревала, что Джек и совет охотников наживались на его несчастье, но это еще предстояло доказать.

Кроме того, вся эта история с пропавшей женой была безумием. Что, если кто-то следил за тем, чтобы она держалась от него подальше? Почему она от него отказалась?

В общем, этот поиск с каждой минутой становился все более странным.

* * *

Когда мы добрались до Олбани, было уже около шести, и солнце клонилось к закату. Перекусы на заправке и стоянке грузовиков заставили меня проголодаться и скучать по настоящей еде, но Конн сказал, что ужин придется отложить, пока мы не поговорим с местной кастой демонов.

Для поиска ему нужно было поменять форму, так что темнота оказалась кстати. На прощание он сказал мне, чтобы я позже следила за появлением незнакомой собаки.

Честно? Любая форма собаки, которую принимал Конн, автоматически становилась странной.

Он также мог быть козой, коровой и лошадью, можно назвать несколько других животных. Его лошадиная форма была величественной, но он отказался прокатить меня рысью по полю. А еще он отказался превращаться в панду или ламу только потому, что я считала их