40 способов сказать «Прощай» - Донна МакДональд

потому что Лилит выступила против меня во время Великого Восстания. Она высмеяла мою жертву. Между нами невозможно доверие. Вот почему человек никогда не должен жить прошлым. Обе женщины, которых я любил, теперь для меня мертвы.

Сара была единственной женщиной, которую Конн называл «женой». Они прожили вместе более ста лет, прежде чем она умерла. Я знаю, что она была магом, но не знаю, каким именно. Он никогда со мной о ней не говорил, и я уважала его молчание. Моей политикой всегда было предоставлять ему как можно больше личной жизни.

Я прочистила горло, чтобы выдавить из себя следующий вопрос. Я не хотела даже задавать его, но нам нужно было быть реалистами.

— Как ты думаешь, Расмус — отец ее ребенка?

Конн выдохнул.

— Честно говоря, я не знаю. Я понимаю, почему он в это верит. Лилит может быть очень убедительной, когда захочет. И она — одна из самых высокопоставленных особ королевской семьи.

— Похоже, что обнаружение принуждения частично лишило ее власти над Расмусом. Ко мне вернулся мой прежний сомневающийся напарник, и все же он уже не тот засранец, каким был раньше. Я уверена, что со мной все будет в порядке, если ты не захочешь дальше участвовать в этой миссии.

Конн фыркнул.

— Ты считаешь меня слабым из-за того, что я не хочу ей противостоять?

Я ухмыльнулась.

— Ты считаешь меня слабой из-за того, что я делаю все, что в моих силах, чтобы избегать Джека? Все продолжают говорить мне, что все, чего он от меня хочет, — это шанс поговорить. Мы оба знаем, что это чушь собачья. Так что, нет, я не считаю нас слабаками. Я думаю, мы оба просто избегаем убийств.

Конн рассмеялся над моим резюме. Я ему улыбнулась.

— Демоны используют охотников, — сказал он. — Это может быть игрой, в которую они играют, или началом войны, Аран. Я не могу позволить тебе встретиться с ними лицом к лицу без меня, но я буду скрываться, пока не понадоблюсь.

— Война тоже пришла мне на ум, когда Расмус рассказывал нам свою версию своего пленения, — сказала я, поднимаясь с кровати. — Я здесь, если ты захочешь еще поговорить о Лилит. Мне всегда хотелось узнать, какой ты был до того, как пришел служить Дагде. Кажется несправедливым, что ты согласился служить ему вечно. Если бы я могла освободить тебя от вечных уз, я бы это сделала.

— Моя неволя была единственным выходом, и я принял ее без сожалений. Свобода — это иллюзия. Мы все служим чему-то или кому-то, даже если это всего лишь наше собственное эго. По крайней мере, я служу чему-то большему, чем я сам. Мои люди остаются свободными настолько, насколько я смог договориться.

— Это благородно. Джек служит только своему эго, — сказала я.

— Да, он всегда был таким.

Меня все еще беспокоило, что мне потребовалось семь лет, нахождения в тюрьме охотников на демонов, чтобы увидеть Джека таким, каким он был на самом деле. Я нахмурилась, изучая свою одежду, почти забыв, что я делала. Вот как я все еще была расстроена, выйдя замуж за человека, который любил свои амбиции больше, чем меня. Но что я могла сделать, чтобы изменить прошлое? Ничего. Я ничего не могла с этим поделать.

Наконец, я пришла в себя и достала из своей сумки вещи для сна.

— Как ты думаешь, у Расмуса такие же проблемы с честностью, как и у Джека?

— Время покажет. Все, что я могу сказать на данный момент, это то, что его личные раны легко сделали его козлом отпущения. Я не удивлюсь, если узнаю, что твой бывший муж заплатил одной из этих демонесс, чтобы она наложила заклятие на твоего парня с «конским хвостом». Это также заставляет меня задуматься, не в сговоре ли с ними Джек, несмотря на то, во что верит его товарищ-охотник.

— Я задавалась тем же вопросом, — сказала я. — И, пожалуйста, перестань говорить о Расмусе так, будто он моя проблема. Он вообще не «мой». Я едва знаю этого человека. К тому же, по дороге на ужин он сравнил меня со своей женой. Прибавь к этому, что он может стать отцом ребенка-демона, и этот мужчина станет просто полной катастрофой. Я лягу с ним в постель не только для того, чтобы позлить Джека, и не потому, что он выглядит так, словно сам бог выточил мускулы на его теле.

Конн усмехнулся.

— Ты бы видела сегодня свое лицо рядом с мужскими частями его тела. Это было бесценно. Ты выглядела такой расстроенной. Это было самое веселое, что у меня было за последние годы. Я так рад, что ты вернулась, Аран.

Я фыркнула, когда Конн продолжил смеяться и описывать мое смущение в еще более поэтичных выражениях. От того, что я провела руками по каждому сантиметру тела Расмуса, сегодня ночью мне будет трудно уснуть. Так же, я продолжала думать о тех его частях, к которым хотела прикоснуться, но так и не осмелилась. И то, что Конн напоминал мне об этом снова и снова, тоже не помогало забыть.

Целибат был проблемой для людей, владеющих магией, и от того, что мне приходилось сдерживаться, ситуация становилась все хуже. Подавленная сексуальная энергия слишком часто трансформировалась во взрывоопасные заклинания и случайное использование опасной магии.

По крайней мере, мои физические страдания приободрили Конна. Полагаю, в этом было что-то хорошее.

Глава 13

Кэти спустилась в подвал, увидела, что клетка открыта, и, естественно, предположила, что Расмус стал гостем. Когда я зашла в столовую, он сидел за ее столиком, пил кофе и слушал ее истории. Их смех почему-то действовал мне на нервы.

— Доброе утро, — сказал он, приветствуя меня чашкой кофе.

— Я воздержусь от суждений о дне, пока не выпью чашечку кофе. Я рада обнаружить, что мои охранные заклинания не предупредили меня о том, что ты покинул клетку.

Кэти хихикнула.

— Это моя вина. Он опасен? Мне следовало оставить его там?

Расмус спрятал усмешку за чашкой кофе. Я прищурилась, прежде чем на него взглянуть.

— Он уже не так опасен, как раньше. Мы пришли к взаимопониманию.

Я отодвинула стул. Кэти издавала успокаивающие звуки, ставя передо мной чашку с кофе.

— Вот, пожалуйста, милая. Это не ирландский чай, потому что я знаю, ты как обычные люди пьешь эту жижу с высоким содержанием кофеина.

— Богохульница, — сказала я, отпивая испускающую пар, горячую жидкость. — И твоя красота тебя не извиняет.

Расмус повернулся, чтобы улыбнуться Кэти. Он даже