Укушенная - Джордан Стефани Грей

— Мы благодарим Вселенную за наши благословения, мы благодарим звёзды за нашу силу, и мы благодарим луну за ещё одну мирную ночь. Пожалуйста, наслаждайтесь праздником. — Он нарезает колбаску, и окружающая нас знать следит за каждым его движением, и подносит её к губам. Только когда он прожуёт и проглотит, остальные тоже возьмутся за вилки и начнут есть.

Я моргаю в полном замешательстве, но Син объясняет:

— Обычно король начинает завтракать, но поскольку он скончался, честь переходит к первенцу.

— Мы не приступаем к еде, пока не поест Син, — говорит Каликс, отрезая ломтик бекона чуть менее пристойно, чем остальные оборотни. — А за ужином мы не приступаем к еде, пока не поест Королева волков.

— Понимаю, — говорю я во второй раз за десять минут. Я никогда не пойму это место. Я никогда к нему не привыкну. Я никогда не буду чувствовать себя здесь в полной безопасности. Но, когда все смотрят на меня, у меня нет другого выбора, кроме как начать есть. Каждый кусочек на вкус как яд.

Каликс фыркает про себя.

— Надеюсь, ты подготовил её к сегодняшнему дню.

— Нет. Это не моя работа, — спокойно отвечает Син. — Впрочем, не стесняйся, сделай это сам.

— Нет. Ни в коем случае. — Каликс тычет в меня большим пальцем. — Она — полная противоположность способной ученице. Она чуть не взорвала кабинет алхимии.

— Возможно, это просто её худший предмет.

— И ты думаешь, что-нибудь из сегодняшнего будет лучше? — Каликс взъерошивает свои тёмные волосы, хмуря брови. — Это уже само по себе шокирует, что она не упала замертво перед своим первым превращением. Она плохо подготовлена и не кажется очень сообразительной.

Эви хихикает над этим, и её брат тоже, а затем и все остальные. Кроме Сина.

Этого недостаточно. Его молчаливой преданности недостаточно, чтобы ослабить напряжение или ярость, сковывающую мои кости. Я не сделала ничего, что могло бы спровоцировать Каликса.

— Знаешь, я тебя прекрасно слышу, — удаётся мне произнести. — И я не планирую умирать в ближайшее время.

— Она нас слышит, — вторит ему Син, протыкая вторую сосиску, будто он сделал заявление века.

— Она сломает вилку, если будет продолжать держать её так, — беспомощно говорит Каликс.

— Ей всё равно. — Я сжимаю посуду с такой силой, что она сгибается, и Эви шипит от отвращения. Я отворачиваюсь от неё и вместо этого смотрю на Каликса. — Перестань говорить так, будто меня здесь нет.

— Прости его, — заявляет Син всё тем же безразличным голосом. — Большая часть замка считает, что он родился в сарае, как домашнее животное.

— Как звали твоего воображаемого друга детства? — рычит Каликс. — Напомни мне?

Син откидывается на спинку стула, его рубашка распахивается на ветру, обнажая упругие золотистые мускулы и сильную грудь. Боже, он прекрасен. Я отвожу взгляд, прежде чем мои щеки успевают покраснеть.

— Если ты пытаешься поставить меня в неловкое положение перед сэром Динклсвортом, то это не сработает, — говорит Син. — Он был гораздо лучшим товарищем, чем когда-либо был ты.

— О? — Каликс отправляет в рот кусочек яичницы, прожевывает и проглатывает, прежде чем спросить: — Сэр Динклсворт спас твою задницу, когда ты заблудился в лесу, и та странная леди чуть не похитила тебя?

— Она не была странной. Она предложила мне бесплатные конфеты, Каликс. Было бы предосудительно отказываться от такого дара.

Именно тогда я решаю не обращать на них внимания. Какую бы информацию я ни искала, её там не будет. Или где-нибудь рядом с нами. Даже Порция не выдерживает моего взгляда дольше, чем на секунду. Когда я прошу Майлза передать мне вазу с фруктами, он просто с ворчанием подталкивает её в мою сторону. А Эви — ну, она явно наслаждается моим присутствием за завтраком, раз не перестаёт шептаться об этом. Громко. С Антуанеттой. На глазах у всех.

Какой смысл быть Видящей Истину, если никто не хочет со мной разговаривать? Какой смысл быть оборотнем, если я не могу немедленно восстановить справедливость с помощью грубой силы?

В животе у меня снова урчит, и я осторожно отламываю несколько кусочков новой, разогнутой вилкой. Син не говорит мне, что я выбрала не ту посуду, поэтому я ем быстрее. Пока моя тарелка не опустеет, а Син и Каликс не перестанут препираться, как две старушки в зале для игры в бинго.

Никто не говорит мне, что конкретно ждёт нас на первом уроке этого дня — Сражении и Завоевании, — и мне остаётся предположить, что это либо очень хороший, либо очень плохой знак.

Это был плохой знак.

Я не должна удивляться, поскольку каждый день в этом замке в лучшем случае приводил меня в бешенство, а в худшем — причинял мучительную боль, но лежать на спине посреди сырого поля, когда меня заливает водой гроза, а Катерина Эстон угрожает перерезать мне горло когтем — этого не было в моём списке ожиданий на сегодня.

Рыжеволосая улыбается идеальной фарфоровой улыбкой, её губы накрашены красным и даже ни капельки не смазаны. Она облизывает зубы, подчеркивая, что у неё ещё не вылезли клыки. В отличие от моих. Один протыкает мою нижнюю губу, в то время как другой отказывается трансформироваться. Я рычу, и она смеётся.

— Довольно покорная для кого-то такого особенного, — дразнит она, её волосы щекочут мне ключицу, когда она крепче обхватывает мою шею и сжимает её.

Чёрт.

Никто не обращает на это внимания. Никто не слышит, как сильно бьётся моё сердце, или как я прерывисто дышу. Остальные ученики разбились на пары и проводят полдюжины спаррингов, пока Инструктор Шепард разговаривает с Каликсом на краю поля. Время от времени взгляд Каликса останавливается на мне. Но если он и замечает, что я умираю, то ничего не говорит.

Пот стекает у меня по лбу, смешивается с дождём и попадает в глаза. Я моргаю, превозмогая жгучую боль. Отказываюсь задыхаться от слабости и страха. Вместо этого я бешено мечусь. Из стороны в сторону. Вверх-вниз. Должен быть способ отстранить её. Её бедра сжимаются вокруг моего живота, её тело сильно прижимается к моему. Я прижимаю руки к бокам. Чем больше я сопротивляюсь, тем крепче она обвивается вокруг меня. Она справляется с моей борьбой так, словно плывёт по ленивому течению, а не борется с приливом.

— Убирайся. Отвали, — шиплю я сквозь стиснутые зубы.

— Сделай это сама. — Катерина